— Ведутся оперативные действия, — коротко ответил Эдвард, но по ему резко разъярившемуся лицу и сжатым кулакам, было понятно, что он был бы и сам не прочь лично учувствовать в этих самых оперативных действиях.
— Шарлотта?.. — выкрикнул я и резко открыл глаза, почувствовав чьё-то касание моего предплечья. Как я мог уснуть на её спине?! Какой стыд…
Но рядом её не оказалось. И вообще, я находился уже не на испытании, а в больничной койке, судя по тому, что справа от меня стоял явно врач в зеленом халате, а слева с улыбкой на лице, сидела Белла и гладила меня по руке.
— Всё хорошо, милый. Не волнуйся, всё хорошо, — Белла, привстав, поцеловала меня в лоб.
— Да, сэр Виллис, ваша мать права. С вами всё хорошо, осложнений никаких нет.
— А где я?
— Вы находитесь в больнице Её Величества, королевы Елизаветы, в Виндзоре. Как себя чувствуете?
— Спина чешется, — признался я, подергав плечами, — в остальном нормально.
— Зуд пройдёт в течении часа-полутора, это побочные эффекты от работы хилеров. Организм не успел понять, что его залечили… Если больше никаких жалоб нет, то отдыхайте. Палата и персонал больницы в вашем расположении.
— Простите… А принцесса Шарлотта?.. — хотел было уточнить я состояние моей спасительницы, но врач с улыбкой меня прервал:
— Сожалею, сэр Виллис, но её вызвал к себе Его Высочество, принц Чарльз. До этого она сидела в приемной, ожидая, когда вы очнётесь. Возможно, она еще появится. В любом случае, мы сможем выписать вас только завтра после обеда.
— Понял, спасибо.
— Не за что, сэр Виллис. Это вам спасибо, что заступились за Её Высочество, — врач поклонился и вышел, больше не сказав ни слова. Я проводил его удивлённым взглядом и, после того, как дверь закрылась, вперил взгляд в глаза Беллы.
— Вы всё видели? — спросил я, уже поняв, что она ответит.
— Не всё, но… да, трансляция велась с момента, когда ты бежал от этих… — кивнула Белла, чьи глаза стали поблёскивать от набирающихся слёз, и, неожиданно, упала на мою грудь лицом и расплакалась:
— Ты!.. Ты опять чуть не умер! Тебя опять ранили! — причитала она, но голос, приглушённый толстым одеялом, которым меня укрыли, едва-едва пробивался свозь слой синтепона и хлопка.
— Мам… Всё хорошо, перестань. Небольшая ранка…
— Небольшая? — Белла приподняла голову и взглянула с укором на слезящихся глазах. — В тебя выстрелили из ружья!.. Знаешь, как долго длилась операция?
— Сколько? — напрягся я.
— Четыре часа!.. — воскликнула женщина и вновь разревелась в голос, прижавшись к моей груди. Я старался успокоить её, гладил по спине и по голове, говоря наивные оправдания, но она не успокоилась, пока, наконец, не уснула лицом на мне. Будить её не стал, лишь укрыл другим концом одеяла её спину, и так и лежал, глядя на восходящее солнце через окно и поглаживая Беллу, и раздумывая обо всём, что произошло на странном экзамене.
Если я тут уже четыре часа, то клан Хьюстонз, скорее всего, уже приказал долго жить. Не думаю, что королевский род потерпит такое. А жаль, хотелось бы взглянуть в лицо старика, помешанного, как оказалось, на революции. Хм, а ведь вполне может быть, что и у Гроссноверов были такие же планы. И поэтому их и не стало. Тогда понятно возможное участие королевского ордена подвязки, чьим членом оказался граф Честер. Эх, надо было его расспросить, но он решил, что его верность важнее. Нельзя его за это не уважать, но он столько всего смог бы раскрыть. А то живу, как ёжик в тумане, даже не представляя с какой стороны обрыв. Может быть, даже сам иду к нему, не видя ничего дальше носа. Матиас, мать твою, Гроссновер… Уже и слов нет, чтобы выразить все свои эмоции.
Хотя, если корона намерена меня убить, то у неё были все шансы сделать это. Даже на операционном столе. Или по пути в больницу. Или прямо там, на экзамене. Н думаю, что только из-за Шарлотты мне позволили жить. А жить-то хочется.
Тем более, у меня теперь есть семья. Почти настоящая. Компания из троих, потерявших близких, но нашедших новых. И теперь всё зависит от меня. Не только благополучие, как я думал недавно, но и вообще всё. Если не смогу выстоять, то… Нет, не буду даже думать об этом! Надеюсь, удача будет на моей стороне. Я, всё-таки, Лакин!
Проснулся я от настойчивого стука в дверь. За окном уже было светло, Беллы в зоне видимости не наблюдалось, поэтому я поправил одеяло, и разрешил войти. Надежда, что за дверью окажется, почему-то мне очень этого хотелось, принцесса Шарлотта, разбилась вдребезги.
В комнату вошёл среднего роста улыбчивый шатен с хитрым взглядом в серых глазах, с коричневым кожаным дипломатом в руке, из-под рукава которой торчали золотые часы. Он подошёл и коротко поклонился.
— Лорд Гроссновер, доброго дня, — он, несмотря на показную вежливость, холодно оглядел меня, и уселся на стул, за которым провела ночь Белла. — Меня зовут мистер Марк Пирстон. Я являюсь исполнительным попечителем попечительского совета Гроссновер групп.
— Доброго, мистер Пирстон, — спокойно кивнул я, хотя сам напрягся, не зная, чего ожидать от этого человека. Первым желанием было сразу придушить его. Не знаю, почему. Но я сдержался, решив, что это можно будет сделать в любой момент, если вдруг он что-то замышляет. — Откуда вы узнали?
