Строители - [194]

Шрифт
Интервал

Я сел.

— Ну вот, хорошо… А мы не сможем тут с тобой договориться? Тут, на этой скамейке. А? — Он искоса посмотрел на меня. — Без главка, без совещания… В конце концов, интересы у нас с тобой одни. Как, Виктор? — Он положил руку мне на плечо, почти просил: — Давай еще раз все провентилируем.

Мне стало очень жалко его, но выхода не было. Единственное, что я мог, сказать помягче:

— Понимаю, Григорий Владимирович, что хорошо было бы вас иметь в качестве союзника, но…

— Отказываешь?! — Сарапин встал, сейчас он совсем не был похож на милого, благодушного дедушку. — Ну, смотри! — Он быстро пошел по аллее…

Глава девятая

Наш Карл Вернер

Это все по большому секрету рассказал мне Карл Вернер. На второй день приезда к нам.


Машина чуть вильнула в сторону.

«Ну-ну! — пожурил себя водитель. — Так не только до России, но и до своего дома не доберешься».

Он выправил машину и после мимолетного внутреннего колебания сбавил скорость. Что такое ехать со скоростью всего шестьдесят километров, вы, наверное, понимаете, если после долгого ожидания наконец приобрели собственную быстроходную машину.

И вообще Карл Вернер считал, что в жизни он все время опаздывает, немного — так лет на десять. Да-да, не меньше! Ему сейчас сорок четыре, даже сорок четыре с половиной. Сбросить десять лет, сколько? Тридцать четыре, точнее — тридцать четыре с половиной. Что эта половина все время путается?.. Этого впереди, на старенькой машине, надо обогнать… Так, да-да, он, Карл, опаздывает на десять лет… Не надо гнать — первую тысячу не больше шестидесяти километров, так сказали в магазине, там понимают — специалисты!.. Как эту старуху обогнать? Какое это слово есть русское — раз… развалюха? Или развалиха?.. Машина хорошая, но если бы лет на десять раньше. Вот было бы здорово! Да и жениться он должен был бы на десяток годиков раньше. Ну что это? Ему сорок четыре, сорок четыре с половиной (опять эта половина!), а жене двадцать три. Маленькому Карлу всего два года, Эльзе — год. Если бы пораньше, могло быть Карлу двенадцать, Эльзе — одиннадцать. Да и за домик — почему за «домик», за коттедж — нужно было начинать выплачивать раньше, сейчас бы все платежи уже прошли… Перегнать. Придется до ста? Ничего, на Коротком расстоянии можно.

На несколько минут мысли Вернера сосредоточились только на обгоне. Водитель старой машины, видно, скучал. Заметив, что его обгоняют, прибавил скорость. Вернеру пришлось довести до ста двадцати. Обгоняя «старуху», он укоризненно покачал головой.

Да-да, эти десять лет! Впереди на шоссе было пусто, настроение Вернера поднялось. Ну а если разобраться, то он не так уж и отстал в жизни: инженер, в фирме его уважают, чудесная жена, а дети?! Вот сейчас его посылают в Москву на совместное строительство… Как срочно! Завтра выезжать… Кто там начальник? Вернер посмотрел в блокнот: Виктор Нефедов… Молодой, говорят, еще… Какая это поговорка в России? Палец… палец… ах да — палец в рот не ложи… А директор фирмы так и сказал: «Вас, Herr Вернер, посылаем, как опытного, хорошего работника. Мы надеемся…»

Вернер свернул с шоссе и подъехал к маленькому коттеджу.

— Vater! — из ворот выбежал мальчик.

— О, Карл! — с дочкой на руках навстречу вышла молодая жена.


Полгода, не менее, — это срок, как считал Карл Вернер, минимальный, чтобы узнать человека и понять, можно ли с ним поделиться своими мыслями. Не только о гумми-покрытиях, их качестве, способе укладки, но и…

— Вы ведь знаете, что в покрытии пола главное не гумми, а клей. Как у вас, geehrter Genosse Виктор, сказал писатель, или, может быть, это поговорка, которой так богата Россия, что настоящий повар такой, если его соусом покрыть… покрыть? Нет, Genosse Виктор, полить… да, верно, полить опилки, вы их будете кушать с удовольствием.

Карл Вернер на секунду, только на секунду, остановился, чтобы поймать ускользающую мысль, и, удовлетворенно улыбаясь, добавил:

— Не только о клее, уважаемый Genosse Виктор, между прочим, не делайте ошибок, как это в Москве делают — пишут Виктор через двойное «W», только одинарное, только одинарное… Не только о клее. Мой бог, так с вами интересно поговорить, что я все время ухожу… ухожу… нет, отвлекаюсь, да, конечно, тут лучше слово «отвлекаюсь». Это правильно я выражаюсь?

— У вас чудесный русский язык, Карл Альбертович. Года два поработаете у нас — приобретете московский акцент…

— Не говорите, geehrter Genosse Виктор, два года. Я буду весьма недоволен (слово «весьма» на второй день Карл Альбертович позаимствовал у Померанцева). Два года для такой работы просто смешно.

Я уже знал, что, как только дело касалось работы, Карл Вернер был точен.

— Ну, сколько у вас полов? — спрашивает Вернер.

— Примерно двадцать девять тысяч метров.

— Очень не люблю этого слова «примерно», не для инженера оно. Сколько точно?

— Я отвечу через час. Думаю, что для расчетов времени особая точность не нужна.

Карл Альбертович недоволен. Он вынимает блокнот и говорит:

— Двадцать девять тысяч пятьдесят. Так?

— Не спорю.

— Шесть месяцев работы, точно пять месяцев и двадцать дней… Так вот, я не закончил мысль. Полгода нужно, чтобы потом человеку можно было «открыть», как у вас говорят, душу. Так, кажется?


Еще от автора Лев Израилевич Лондон
Снег в июле

Лауреат премии ВЦСПС и Союза писателей СССР Лев Лондон известен читателю по книгам «Как стать главным инженером», «Трудные этажи», «Дом над тополями». В новом остросюжетном романе «Снег в июле» затрагиваются нравственные и общественные проблемы. Роман — своеобразное лирико-сатирическое повествование. Свободно и непринужденно, с чувством юмора автор раскрывает богатый внутренний мир своих героев — наших современников. В книгу включены также рассказы из жизни строителей.


Рекомендуем почитать
Взвод

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Орлиное гнездо

Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.


Мост. Боль. Дверь

В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.


Сердце сержанта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Саранча

Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».


Эскадрон комиссаров

Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.