Стретч - 29 баллов - [46]
Удар был очень силен. Хотя такое могло случиться когда угодно, я почему-то не принимал в расчет подобный поворот. Квартира Генри оставалась последней положительной постоянной величиной, мне и в голову не приходило, что она может просто взять и исчезнуть. Несмотря на приступ слабости, я изобразил на лице невозмутимость.
— Господи, ну что ж. Когда-нибудь это должно было случиться.
— Мне жаль, что все так с бухты-барахты, но мы, в общем-то, давно об этом думали и решили сказать тебе до того, как уедем на Рождество.
— Ничего. Спасибо. Никаких проблем.
— Можешь пожить до конца января. Мы дадим тебе время найти что-нибудь подходящее.
До конца января. Пять недель блужданий по трущобам Стоуэлла и Кеннингтона. Весело, весело встретим Новый год. Я принял решение.
— Ну его на фиг, Генри. Верни мой залог, и я съеду через две недели.
— Боже, не принимай так близко к сердцу, мы тебя не гоним.
— Нет, все в порядке. Ты не понял, я просто не хочу сидеть в бездействии.
Генри заправил прядь волос за ухо и совсем сник.
— Мы по-прежнему останемся друзьями.
— Конечно, Генри, конечно.
Лотти бочком вышла из спальни. Она лукаво поджала губы.
— Доброе утро, Фрэнк. Еще чаю?
— Да, спасибочки, Лотти.
Лотти мигом скрылась на кухне. Не ее ли мозг породил план операции? Не похоже. Генри был из породы старомодных прямолинейных сукиных сынов с севера. Он — не подкаблучник. Генри щелкнул по пачке «Силк Кэт», предлагая сигарету — зловонную, сухую и безвкусную.
— Я натворил что-то особенное?
— Не-ет, ну что ты. Просто мы с Лотти никогда по-настоящему не жили одни. Я заработал на последней игре кучу денег, нам уже не нужна твоя квартплата. Обстоятельства поменялись, и мы решили, что пора сделать шаг вперед.
— Много получил?
— Восемнадцать тысяч.
— Ни фига себе.
Мы молча курили,· пока Лотти не принесла чай. В этот утренний час в своих легинсах и старой футболке она выглядела не очень аппетитно. На ее толстеньких лодыжках топорщилась двухнедельная щетина. Меня вдруг охватило странное желание дожить с Мэри до такого состояния, чтобы она могла беспечно отращивать волосы на ногах. Мы продолжали соблюдать внешние приличия до самого конца. В самом конце особенно.
— Нет, честно. Если вы мне вернете капусту, меня здесь не будет уже через две недели. Кстати, сколько там, не помните?
— Четыреста пятьдесят фунтов. Квартплата за две недели. С вычетом шестидесяти фунтов, которые ты мне должен. Округлим до четырехсот, я знаю, что ты сейчас на мели.
Я произвел небольшой расчет: четыреста от Генри, плата за две недели в «О’Хара» — примерно четыреста двадцать после налогов, плюс сорок фунтов премии, которую мы обычно получали на праздники. Всего девятьсот тугриков. Я немедленно решил уехать прочь из города. Я понятия не имел, куда поеду, но болтаться здесь еще год без Мэри, Тома и Генри, оттягивая полный крах, просто нет сил. Барту меня в жизни не найти, так как я и сам не знал, куда меня занесет. Оставалась Сэди. Запишем ее в раздел полезного опыта, и дело с концом.
По дороге в ресторан меня переполняла сентиментальная эйфория. Бурый «кавалер» вдруг превратился в маленький символ свободы.
— Еще две недели, приятель, и только нас и видели. Посыпятся искры алого пламени![55]
Я как ненормальный орал вслед за Синатрой «Не выразить в словах», на всех парах несясь в Баттерси, и чуть не убился на хрен, когда машину занесло на обледеневшем перекрестке в Лавендер-Хилле. Меня как на санках понесло на автобусную остановку, где жались штук двадцать старушек, я отчаянно выкручивал руль то туда, то сюда. Когда меня швырнуло навстречу утробе автобуса, Синатра запел «Нежную ловушку». «Кавалер» остановился в пяти сантиметрах от плоской морды автобуса, и я минуты две хохотал с подвывом. Одна из старушек в ужасе обняла другую старушку. Они, видимо, подумали, что я сумасшедший, и, чтобы подыграть им, я опустил стекло и прорычал как Джек Николсон в «Сиянии»: «Ве-е-енди-и-и. Ве-е-енди-и-и. Перестань размахивать бейсбольной битой, Ве-е-енди-и-и». Чертово стекло опять застряло, зато вид у меня был, наверное, еще более безумный — лицо, втиснутое в приоткрытое окно машины, совсем как у спятившего Джека. Я взял себя в руки и доехал до «О’Хара», чувствуя себя парусом, спущенным с мачты и бьющимся на ветру. Пусть ветер дует в лицо, мы с «кавалером» не спасуем.
Пределы расходов
Ни шатко ни валко прошла рождественская неделя с ее красными Санта-Клаусными шапками и вываленными наружу членами. Я немного успокоился. Из «Эмпориума» не звонили, да и я, вопреки совету Тома, не послал после интервью благодарственное письмо, но теперь уже не было разницы. Шипение раздраженной мегеры вытеснил спокойный, уверенный внутренний голос: «Ты уже далек от всего этого, Фрэнки. Не морочь себе голову».
Явился Брайан и произнес обычную зубодробительную речь о том, как надо вести бизнес. Он признал, что дела у нас идут хорошо, но у «О’Хара» в целом есть проблемы из-за двух новых филиалов, поэтому всем следовало «подналечь». Разумеется, все пропустили его советы мимо ушей.
В канун Рождества я работал в одну смену с Сэди и Эприл, вечер выдался спокойный. Когда мы курили у баков, Эприл с намеком спросила, чем я собираюсь заниматься на следующий день. Я постарался придумать что-нибудь такое, чего бы не учудил и в миллион лет.
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.