Стретч - 29 баллов - [48]

Шрифт
Интервал
.

— Это Сэди. Извини, что опоздала. Меня задержали.

Пока она поднималась по лестнице, я пытался взять себя в руки. Мои ботинки были натерты до блеска, я был одет в самые новые джинсы и самую чистую рубашку. В какой позе встретить Сэди — сидя, стоя? Я полуприсел на подлокотник дивана и нервно закурил.

— Хорошая квартира. Класс. Твоя?

— Нет. На пару с другом снимаю.

— Здорово.

— Курица должна быть уже готова. Я только проверю.

На кухне я прикинул, что делать дальше. На данный момент в мои планы входил ужин, обильно политый вином, а затем сидение на диване, подогнув ноги, и медленное, по сантиметру в десять минут, приближение к ее телу по ходу фильма про Джеймса Бонда. К десяти нас примет «весна в Аппалачах» — в моей спальне, перепихнемся, и, возможно, еще успею посмотреть «Лжеца Билли», которого давали по Четвертому каналу в полночь.

«Лжеца Билли» я был готов принести в жертву, если Сэди захочет смотреть «Энни Холл». «Энни Холл» позволит мне похвастаться способностью смеяться в правильных местах у Вуди Аллена, тех местах, где смеялся бы сам режиссер, а не тех, где смеялись все остальные. Там есть одна фраза: «Я хочу, чтобы вы тронули мое сердце… вашей ногой». Беда только в том, что я пока еще не решил, которые места считать правильными и кого относить ко «всем остальным».

От мысленного бормотания не было никакого проку, я вскипятил воду для овощей и вернулся в комнату с открытой бутылкой вина. Сэди сидела на полу и перебирала коллекцию дисков Генри, что меня изрядно смутило.

— Твои записи?

— М-м, нет. Там моего почти ничего нет. Вина?

— Пока не буду. А «Танжерин Дримс» кто такие?

— Не знаю. Это Генри, моего соседа по квартире. Он — любитель помпезного рока. Нью-эйдж старой школы… Вот. Ты точно вина не хочешь?

— Нет, пока не хочу. А что бы ты посоветовал?

— Там где-то был Синатра.

— Фрэнк Синатра?

Я сел на диван с большим бокалом вина и, несмотря на возражения, налил ей такой же.

— Да, тезки мы. Мой отец назвал меня Фрэнсис Дин — производное от Фрэнка Синатры и Дина Мартина. Эта банда служила отцу образцом для подражания. Приапические шансонье со связями с мафией и склонностью к пьянству.

— Могло быть и хуже.

— Да уж, Энгельберта Клиффа[59] Стретча было бы нелегко объяснить.

— У тебя отец, выходит, певец был?

— Он пел только в спальне, хорошенько надравшись. То есть почти каждый вечер.

— Да что ты говоришь. Суровая проза жизни на севере.

— Не совсем. Обычно мы не бедствовали. Или почти. У него был инстинкт предпринимателя. Идеи рожцались пачками. Он остановился на зоомагазинах.

— Получилось?

— Пару раз он был очень близок к успеху, но слишком уж любил получать ежедневное удовольствие от жизни. Когда дела шли хорошо, он покупал машину или дачу. Костюмы шил только на заказ и так далее. Продаст двести живых шиншилл и купит своей подружке шубу из шиншилл мертвых по цене в два раза выше полученной прибыли.

Сэди рассмеялась. Хорошо получилось. Женщины недолюбливают самоуверенных роскошных красавцев на спортивных автомобилях. Они любят мужчин, которые умеют их смешить. Ага. Гуляют по магазинам в компании юмористов, а потом приходят домой и отсасывают у хозяина «порша».

— Господи, прям грызун-экономика какая-то.

— Самый сложный вид.

— Ты постоянно говоришь о нем в прошедшем времени.

— Об отце?

— Об отце.

Я покачал вино в бокале. Сэди была права. Отец остался для меня в прошлом. А я и не заметил.

— Мы не встречались больше пяти лет. Сначала он вроде бы сидел в тюрьме за долги, так мне говорили, потом, года три назад, от него пришло письмо из Чикаго. Писал, что «снова встал на ноги». Один раз он даже попал в наше поле зрения. Моя тетка говорила, что пару лет назад видела его в Типтоне под Вулверхэмптоном и дуралей буквально от нее сбежал.

Наступило душное молчание. Сэди наконец выбрала диск — «Кранберриз»[60]. Проявила солидарность с кельтскими предками. Она снова опустилась на пол, скрестив ноги, и смотрела на меня в упор, вертя кольцо на пальце.

— А с мамой у тебя как?

— Какого черта. Она умерла, когда мне было четырнадцать лет. Рак. Но я уже тогда жил у тетки, родители развелись, мать давно болела, отец был занят своими делами — открывал зоомагазины, лапал буфетчиц, вечно где-то болтался. Когда мать умерла, он заставил меня переехать к нему. Я бы, наверное, и сам переехал. Господи, я на тебя нагнал смергную тоску.

— Нет, мне интересно слушать, когда ты просто так говоришь. Не отшучиваешься, не огрызаешься и не язвишь.

— Черт. Извини за тот вечер.

— Забудь. Вернемся к тебе. Ты откуда родом? По выговору — «ливер-перец»[61].

— Господи Иисусе, меня так еще никто не называл. За такие прозвища в школе давали по морде.

— Ну извини.

— Я ниоткуда конкретно, много переезжал: Стоук, Уигэн, Пултон-ле-Филд, Сент-Хеленс — весь пояс северного занудства. С четырнадцати лет учился в школе в Северном Манчестере и ездил туда из разных мест, но к тому времени мы обосновались в Ланкашире.

Я подлил себе вина. Эти разговоры жутко испортили мне настроение, но по какой-то причине мне хотелось говорить и говорить.

— Курица замечательно пахнет.

Наверное, она намекала, что пора перейти на темы полегче — вроде войны в Боснии или повальной безработицы. Запах запахом, но вид у курицы был ужасный. Она скукожилась, но так и осталась бледной, словно кто-то съел ее изнутри. Я посмотрел на медово-бронзовую курицу на картинке в поваренной книге Лотти. Что-то я сделал явно не так.

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Завтрак в облаках

Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».

Танцующие свитки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Гражданин мира

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Особенный год

Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Идиоты

Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.

Деревянные волки

Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.

С кем бы побегать

По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.

Мы с королевой

Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.

Гиппопотам

Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.

Тайный дневник Адриана Моула

Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.