Стремнина - [2]

Дух захватывало от той неистовой силищи, что лютовала на шивере Буйной! Сердце колотилось при виде гребнистой лавины, летящей прямо в глаза!

А на северном берегу — напротив Буйного быка — виднелись мирные, местами облысевшие взгорья, где ранними веснами, на солнцегреве, сохатые выхаживали своих телят. Залитые солнцем, те взгорья казались сейчас такими далекими и синими, что их можно было принять за отдыхающие у горизонта облака.

Еще издали, с переката Гремячего, Арсений заметил, что на Буйной, в средней ее части, маячит в дымке «Отважный». Теперь теплоход-толкач, все время держась против течения, медленно спускался по шивере. Когда он оказался на траверзе Буйного быка, над рекой пронесся протяжный жалобный вой. На корме «Отважного» начали размахивать красным флажком. Но катер Морошки, несмотря на запрет, не сбавил ход, пока не достиг на реке той грани, откуда широкой полосой катилась по течению зловещая зыбь.

Здесь Арсений Морошка поднялся над ветровым стеклом во весь свой немалый рост. Он был еще очень молод, этот парень крупной породы, в распахнутой брезентовой куртке, с непокрытой, очень лобастой темно-русой головой. Но его молодость уже не бросалась в глаза — ее не сразу и разглядишь на огрубевшем от ветров и солнца, сильно загоревшем лице. Он казался не только старше своих лет, но еще и грубоватым и суровым…

Молча подавая знаки мотористу, Морошка сосредоточенно вел катер по шивере. Волны бились то в один, то в другой борт, обдавали брызгами. Из-под крутого лба Морошки со сведенными, выгоревшими бровями пристально смотрели вдаль большие и сторожкие, как у сохатого, глаза.

Над рекой вновь пронесся тревожно-призывный вой, а через секунду в средней части шиверы вымахнул до небес черный фонтан; его вершина, бурно клубясь, мгновенно разрослась в грозовое облако, и в разные стороны от него полетели, кувыркаясь, камни. От глухого, но мощного удара по воде катер сильно встряхнуло на волне. Далекий обвальный грохот прокатился по Ангаре и ближним горам. Черный фонтан тут же начал падать, и вот широкая серая завеса дыма, бурля, потекла вниз по реке. А в просторном небе, где быстро угасало чужеродное облако, уже полыхала необычайно цветистая радуга.

— Красота! — с восхищением воскликнул Саша Дервоед.

Вскоре катер был поблизости от левого борта «Отважного». Тупым, будто обрубленным носом теплоход толкал перед собой самодельный снаряд, названный спаровкой. Снаряд был сделан из двух металлических понтонов, спаренных в носовой и кормовой частях, разным железом, с просторной наклонной площадкой, покрытой линолеумом, — с нее заряды опускались на речное дно. По обе стороны площадки, по краям внешних бортов понтонов, огражденных легкими загородками, стояли рабочие бригады, ведущей взрывы. Все они в спасательных жилетах поверх спортивных курток и штормовок — самой обычной одежды в тайге. А на левом борту теплохода стояли мастер и два взрывника.

— Как дела? — басовито крикнул им Морошка.

— Все в порядке, товарищ прораб!

Отвечал небольшого росточка, загорелый до черноты, с торчащими вперед короткими жесткими волосами студент-практикант Володя Полетаев, обучающийся в том же Новосибирском институте речного транспорта, который закончил и Арсений Морошка. На шивере Буйной Володя все лето весьма успешно исполнял должность мастера, а вот теперь замещал и прораба. Вопреки приказу он был без спасательного жилета: паренек немного кичился рискованной работой и презрением к опасности. Как всегда, на нем ярко пылала неизносимая ковбойка оранжевого цвета.

— Порох-то весь? — крикнул Морошка, кивая в сторону дымной завесы, постепенно светлеющей и сползающей вниз по шивере.

— Осталось на один заряд, — отозвался Володя.

— Пусть остается! Давай на берег!

Володя понял, что Арсений Морошка прежде всего намерен взглянуть на место, где производилась последняя серия взрывов, о чем-то поговорил со взрывниками, а затем крикнул, касаясь ребром ладони уголков губ:

— Когда же порох будет?

— Завтра!

— А новости есть?

Катер еще более приблизился к борту «Отважного», и только тогда Морошка ответил, привычно сдерживая свой сильный, басовитый голос:

— Есть и новости. Скоро море начнут заполнять.

— Когда же? — спросил Володя.

— Через месяц…

— Да ты что? В самом деле? — с удивлением и даже растерянностью воскликнул Володя. — Ведь говорили — весной!

— Говорили одно, а теперь другое…

— Как же с навигацией? — разгорячась, уже закричал Володя. — Тут же за неделю схлынет! Тогда что?

— Сиди на камнях да кукуй.

— Так что же теперь?

Арсений Морошка опять кивнул в сторону шиверы:

— А вот велят закончить…

— Всю прорезь?

Володя невесело свистнул и покачал головой.

— Сообразили! — заговорил Демид Назарыч, старший взрывник, приземистый, кряжистый человек с густо поседевшей головой и осторожными глазами таежника. — С нашими-то силами? С нашей техникой? Да как тут поспеть?

— А вот и думай!

— Пусть думает тот, кому положено…

— Всем положено!

— Нечего тут думать! — возразил второй взрывник, Вася Подлужный, бывший матрос-подводник, широкогрудый, круглолицый добряк, на котором лопалась тельняшка. — Только мозги попортишь впустую!