Стремительный поток - [40]

С преувеличенной галантностью он поклонился и удалился. В холле хлопнула дверь.

Хью Рэндолф постучал трубкой по каминной полке и заметил:

– К счастью, помолвку легко расторгнуть.

– О, я должна… я должна выйти за него замуж!

– Что значит «должна»?

– Хьюи, ну разве ты не понимаешь? Возможно, я вовсе не современная, возможно, я старомодна, но… Я бы хотела принадлежать кому-нибудь. Кому-то, кому я не безразлична. Иногда у меня появляется чувство, будто я нахожусь среди совершенно чужих людей. Мать меня любит… в какой-то степени… но я лишь помощница в ее работе. Я знаю это. А ты…

Рэндолф положил руки на плечи дочери:

– Выходи замуж за Брука, если ты уверена, что он сделает тебя счастливой, и, что столь же важно – если ты уверена, что сделаешь счастливым его. Но свадьбу вы сыграете не раньше, чем в марте. Я настаиваю на том, чтобы ты сдержала свое обещание пожить со мной до конца этой зимы.

Оставаться в одном городе с Кристофером Уинном до марта! Невозможно! И все же она должна сдержать данное отцу слово. Джин посмотрела в его внимательные глаза и улыбнулась:

– Я останусь с тобой, Хьюи, но ты время от времени будешь давать мне увольнительные на несколько дней, чтобы я ездила в Нью-Йорк, хорошо?

В его смехе прозвучала нотка горечи.

– В Нью-Йорк! Шум и толкотня манят тебя так же, как твою мать. Может быть, я поступаю неправильно, заставляя тебя ждать, но… – Он посмотрел на огонь в камине, пожал плечами, набил трубку и сменил тему: – Так значит, Кристофер Уинн пришел тебе на помощь в доме Калвина. Иногда я задумываюсь – не совершил ли он ошибку, став священником. Его паства раскололась на фракции. Девушка, которую он любит…

У Джин появилось ощущение, будто ее опустили под воду и держат там. Прошла тысяча лет, прежде чем она всплыла на поверхность и, задыхаюсь, произнесла:

– Девушка, которую он любит? Откуда ты о ней знаешь?

– Констанс мне сказала. Кристофер без ума от этой девушки в течение многих лет. Но она его отвергает – не хочет быть женой священника.

Джин вспыхнула от возмущения:

– Вероятно, она совсем глупа! Разве она не знает, сколько всего он сделал для этого города? Она не хочет выходить замуж за священника…

– А ты? – резко прервал ее Хью Рэндолф.

Тут раздался стук в дверь, и он пошел открывать. На пороге стоял Кристофер Уинн. Сердце Джин чуть не выпрыгнуло наружу.

– Входите! – сердечно пригласил Хью Рэндолф. – Удивительно, что вы появились как раз в этот момент. Мы с Джин говорили о вашей профессии… в том числе.

Девушка сумела издать легкий смешок:

– В том числе! Я бы сказала, это была основная тема. Ты спросил меня – вышла бы я замуж за священника.

Кристофер Уинн сделал шаг вперед:

– И что вы ответили?

Джин с вызовом посмотрела ему в глаза:

– Нет, даже если бы он был единственным мужчиной на свете!

Глава 17

Джин крепко сцепила свои тонкие руки за спиной, стоя перед Кристофером Уинном. Его глаза потемнели от того, как пристально он смотрел на девушку.

Хью Рэндолф счел за лучшее сменить тему:

– Слышал, что вы лично сопровождали Калвина в его доме, Кристофер. По какому случаю вы здесь?

Джин вздохнула с облегчением. Уинн подошел ближе к камину.

– После того как я убедился, что гости покинули дом, Сью и Фло заперлись в своих комнатах, а мистер Калвин поглощен исследованием напитков в столовой, я оставил его, чтобы удостовериться, что Джин благополучно вернулась домой.

– С Гарви у меня всегда все благополучно! Он вполне способен позаботиться о девушке, на которой скоро женится, – с жаром перебила его Джин.

– Вы – не та девушка, на которой он должен жениться, Джин, – с безмятежным спокойствием произнес Кристофер. – Вы – моя.

Джин захлестнуло странное чувство неотвратимости грядущего и собственного бессилия – с ней такое уже случилось однажды в детстве, когда ее лодку закружил стремительный поток. Девушка схватила отца за руку и крепко сжала ее, как будто это был якорь, который ее удержит, не даст окунуться в бурные волны любви, утонуть… в объятиях Кристофера Уинна. Огромный изумруд на пальце придал ей сил в стремлении противостоять его чарам. Она сумела изобразить снисходительную улыбку, постаравшись причинить ему боль:

– Графиня была права, вы обладаете артистизмом. Неудивительно, что она и синьор Замбальди так жаждут заполучить вас, что того и гляди похитят. Вы говорите так убедительно! На мгновение вы даже заставили меня задуматься…

– Задуматься – любите ли вы меня? – закончил Уинн, когда Джин замялась под его пронзительным, выбивающим почву из-под ног взглядом. – Почему вы не хотите быть честной с самой собой и… со мной? Вы меня любите, ведь это так?

Джин импульсивно, по-детски, прижала ладони к ушам, чтобы не слышать околдовывающую музыку его голоса. Он взял ее за руки, поднес их к губам, поцеловал и мягко спросил:

– Боитесь слушать?

Джин резко высвободилась и с сердитой насмешкой сказала:

– Вот это самоуверенность! Можно подумать, все, что вам нужно, – это кивнуть, и любая упадет прямо вам в руки. Похоже, вам нравится рассуждать о моей любви к вам, однако вы так и не набрались решимости признаться, что любите меня! – Ее голос дрогнул, к глазам подступили слезы.