Стрелка - [48]

Подштанники подкатанные, жилеточка кожаная, портупея с косыночкой — одеждой не считаются. Точнее — они не считаются боевой одеждой, доспехами. Воин без брони перед вооружённым противником — не воин. Он — голый.

Это как лётчик-истребитель на земле: он — не воюет, его — спасают. Вытаскивают те, кто умеют воевать без танков и самолётов.

Народ ахнул, потом зашумел… А уж когда я крест и костяной палец с шеи снял да Сухану отдал…

– Колдун! Ведьмак! Палец неупокоенный! Крест снял!

– Так ведь и костяшку — тоже…

– Ой, чего будет-то… свят-свят-свят…

Снова Лазарь машет — опять зовут. Посадник местный смотрит… расстроено:

– Ты чего, Иван — боярский сын, «божье поле» с баней перепутал? Ты чего доспехи-то снял? Мы ж не в Новгороде!

Чисто для знатоков: в Пскове на «поле» идут в доспехах. В Новгороде — в нормальной одежде. Но там и бой идёт только дубинками.

– Я знаю где мы. А доспех мне не нужен. Меня правда моя боронит. И благоволение Царицы Небесной. С такой-то защитой… к чему мне на себе железа таскать? Это вон он пусть попарится. Напоследок.

Я старательно поправляю свою косынку. Может опять… кто-нибудь чего-нибудь… насчёт Покрова Богородицы… Но все смотрят на Эрика. На нём полная экипировка, включая шлем, щит и копьё. Пот уже течёт. Он аж зубами скрипит от злости.

– Скиттен грис… Ты будешь плакаль.

Во, и склонения глаголов от злости позабыл. Но смысл понятен: что-то ругательное. В этот раз — не рыбное.

Выйти в полном доспехе против практически голого юнца… сразу признать свою неправоту.

Эрик рвёт с себя шлем, отшвыривает щит… Ругательства из-за спин раздевающих Эрика его соратников не прекращаются. Быстро у них не получается.

Ну не надо мучить меня бездельем!

– Эй, дракоша, не увлекайся там со своими друзьями. Тебя и здесь ждут. С твоими умениями.

Бедняга хорошо рычит и далеко летит. В смысле: далеко летят его слюни. Приходиться утираться.

– Да ладно тебе, дракоша, не бойся. Я убью тебя быстро.

Лишний заход — переборщил с дразнилками. Он уже не рвётся, не кидается. Кипит, но держит себя в руках.

Нехорошо: яростный противник — глупый противник. Не хотелось бы терять это преимущество. Других-то у меня… по росту-весу-опыту…

Глава 319

Наконец, его снова подводят к начальникам. Вот теперь — совершенно канонический викинг: здоровенный, полуголый, босой, волосы собраны в косичку, морда — злобой перекошена, из оружия — полуторник в правой и боевой топор — в левой.

Князь, сравнив нас взглядом, презрительно фыркает на меня и благосклонно улыбается своему гридню:

– Давай Эрик. Покажи им: почём фунт лиха, что такое гридни князя Володши… А то… позабывали иные своё место… Напомни неукам — у кого тут божья правда.

Посадник смотрит на меня с раздражением. И с сочувствием.

– Да пребудет здесь Суд Господень. И милость его над нами. Ныне, и присно, и во веки веков. Аминь. Идите.

Расходимся к отмеченным на земле стартовым позициям — просто черты на земле проведены. Дистанция — шагов 20. «Не ходи по косогору — сапоги стопчешь» — не наш случай. Хоть и косогор, но пологий, да и мы без сапог.

Народ за канатами замирает. Ну… ну вот сейчас. У меня вспотели ладони, старательно вытираю их об штаны.

Спокойно, Ваня, спокойнее. «И что положено кому — пусть каждый совершит». Этому… персонажу жить — вредно. Я так решил. Остаётся только совершить неизбежный акт ассенизаторской активности.

Князь поднимает руки, наслаждается всеобщим вниманием, своим «центровым» положением, демонстративно опускает широкие рукава кафтана, встряхивает кисти, выставляет ладони…

Хлопок, бой!

Эрик мгновенно заревел, на его лице резко оскалились лошадиные зубы, вырвалось наружу страстное желание покусать и съесть не жуя, он прыжком кинулся на меня, поднимая меч в правой и отводя в сторону топор в левой. Мощным броском проскочил шагов 12.

А я — только 4.

Медленно я хожу.

Потому что кидаю.

Четыре шага — четыре ножа.

Построить на каждом шаге правильную «волну» от пятки, до швырковой кисти… у меня получается только неторопливо. Я уже объяснял: помётывание ножиков — очень благостное занятие.

У Эрика прекрасные рефлексы: первый «штычок» он отбил топором, и тот ушёл далеко, над головами зрителей, куда-то в ручеёк. Второй срубил мечом вниз, почти под ноги сидевшим начальникам. А вот дальше…

Человек, обычно, рефлекторно реагирует на первый-второй раздражитель. Потом срабатывает сознание. Начинает задавать глупые вопросы:

– Ой, а чегой-то? Ой, а почемуй-то? А кудой-то я попал? А гдей-то от этого спрятаться? А, может, ударить когдай-то?

Его левая-правая по разу отработали на инстинктах. Как от мух отмахнулся. Тут врубилось сознание. Стало мешать и спрашивать. А я продолжал с тем же мерным темпом шагать, «волноваться» и помётывать.

Он пытался уйти от ножа, но… третий вошёл в левое плечо над подмышкой. Пауза от толчка, от осознавания этого события — сознанием… Последний штычок лёг точно в солнечное сплетение.

Так, «патронташ» — пуст, переходим к ближнему бою. Я потянул из ножен на спине, прикрытых кожаной безрукавкой, свои «огрызки». Чуть качнул в кистях рук, восстанавливая чувство баланса, ощущение контакта с оружием.

Эрик безотрывно смотрел на меня.