Стрелец удачливый - [6]

— Когда вернусь, я весь в твоем распоряжении. Подожди меня с полчаса.

Михаил вошел в кабинет, запер дверь, отодвинул шкаф — теперь он заметил, что шкаф легко передвигается на колесиках, надо всего лишь подтолкнуть его в самом начале, — вошел в узкий чуланчик и протянул руку к синей кнопке. Рука дрожала, и в этом не было ничего странного — через несколько секунд он окажется в 1968 году, но не помолодеет, а останется таким же бородатым стариком. Наконец, преодолев страх, он решительно нажал на кнопку. Ничего не произошло, только на мгновение вспыхнули катодные лампы и тут же погасли. Он отодвинул засов наружной двери и вышел на зеленую траву 1968 года. Никакого «мерседеса» у ворот, конечно, не было. Через десять минут он подошел к зданию телефонного узла.

Как странно, подумал Михаил, я могу сейчас снять телефонную трубку, позвонить в Женеву и поговорить с самим собой, тем более что номер помню наизусть. Но сейчас мне нужен другой человек, в другой стране и с другим телефонным номером. Но ведь за телефонный разговор, а тем более международный, нужно платить. Разве у него примут современные рубли? Орлов выругался, вернулся через потайную дверь в дом, обнаружил в углу стола тоненькую пачку помятых банкнот и мелочь, выпущенных в 1961 году, и мысленно поблагодарил Исаака Израилевича.

— Девушка, мне нужно позвонить в Лондон.

— Вам повезло, линия свободна. Номер в Лондоне?

Орлов продиктовал номер профессора Брикстоуна и начал ждать. Сейчас в Лондоне третий час дня, Сэм на работе, только бы никуда не вышел…

— Профессор Брикстоун слушает, — послышался голос из далекого Лондона. — Сэм, это Миша Орлов.

— А, Майкл, хэллоу! Но почему ты звонишь из Москвы? Я думал, что ты в Женеве.

— Приехал в командировку. Послушай, Сэм, моя просьба покажется тебе странной, но я прошу тебя, не задавая вопросов, прямо сегодня зайти в беттинг шоп и сделать для меня ставку на скачках для трехлеток в Челтенхеме 26 мая в таком порядке: первым будет Глориэс, затем Магнифисент и третьей Мэригоулд. Поставь десять фунтов, я заплачу, в случае выигрыша деньги поделим пополам.

— Майкл, я сделаю все что ты просишь, вот только…

— Что, Сэм?

— Во-первых, ты выбрал самую трудную категорию. Откуда ты знаешь, что из двенадцати лошадей первыми придут именно эти три и в таком порядке?

— Ты обещал не задавать вопросов, Сэм.

— Хорошо, Майкл. Но я сам играю на скачках и знаю, что Магнифисент сейчас в плохой форме и вряд ли финиширует совсем. Меня утешает лишь одно — скачки для трехлеток в Челтенхеме не являются самыми главными в сезоне и проигрыш на них не отразится на репутации лошади. Удивительно, почему владелец вообще заявил его.

— Сэм, сделай как я прошу, а вечером двадцать шестого я тебе позвоню.

— Как знаешь, Майкл. Передавай привет Зое. До свиданья.

Орлов вышел из телефонной будки, жаркой, как сауна, расплатился деньгами Исаака Израилевича и через двадцать минут вернулся на дачу. Он вошел в столовую и сел за роскошно убранный стол.

— Машину ты уже отпустил, Алексей?

— Да, папа. К тому же мне скоро придется её продать.

— Это почему?

— Дела в нашей фирме идут небойко.

Михаил налил водку в свою любимую рюмку — он привез её из Женевы и вмещала она ровно двадцать пять граммов. Он не умел пить, и на следующее утро у него болела голова, поэтому Михаил ограничивал себя пятью такими рюмками. Алексей налил себе рюмку побольше. Они дружно выпили и закусили икрой.

— Я никогда не спрашивал, чем занимается твоя фирма. Расскажи.

— Мы импортируем высококачественные продовольственные товары, папа. Ты, наверно, видел рекламы нашей фирмы повсюду — «Гладиатор».

— Да, видел, — вдруг вспомнил Михаил. — И что, теперь ваши товары перестали покупать?

— Нет, покупают их по-прежнему хорошо, прибыль мы получаем изрядную, вот только 1 июня нам нужно принять решение — продать ГКО, трехмесячный срок которых истекает и получить достаточно скромный доход, процентов шестьдесят на круг, или подождать до первого сентября, когда доход будет гораздо больше — правительство повысило ставку рефинансирования до ста восьмидесяти процентов.

— И на какую сумму у вас этих ГКО?

— На сорок миллионов рублей — это примерно семь миллионов долларов. Мои партнеры настаивают на том чтобы продлить действие ГКО и даже прикупить ещё на свободные деньги. Но мы закупили во Франции и Англии товары без предоплаты — нам верят, потому что за последние три года мы ни разу не подводили наших контрагентов — на шесть миллионов долларов. Сейчас можно расплатиться, но в этом случае придется сдать ГКО и не покупать новые. Склады будут забиты товарами которые, я не сомневаюсь, быстро разойдутся, но у нас не будет свободных средств и мы не получим сверхприбыли.

— И ты хотел поговорить со мной именно об этом — продавать ГКО или не продавать?

— Да, папа.

— Но ведь я не экономист, всего лишь математик. Скажу тебе вот что процентная ставка за рубежом равняется пяти, от силы семи процентам. Можно вложить деньги в инвестиционные фонды, но это рискованное дело, далеко не все фонды достаточно надежны. Впрочем, если выбрать надежный фонд с помощью хороших консультантов, то это достаточно прибыльное дело. Например, «Меррил Линч» — известный надежный фонд, хотя и временами несколько консервативный — А какой доход обеспечит тебе надежный инвестиционный фонд? Скажем, такой как «Меррил Линч»?