Стрекозел - [13]

Демеев махнул рукой и выскочил за дверь.

9.ВЫХОД

- Слышь, расскажи еще раз, как все там было? - попросил Баранов Стрекозова.

Взводный вытянулся, чеканил слова, будто в очередной раз докладывал обстановку. Разведчик делал пометки на мятом листке бумаги. Затем вздохнул.

- Мало.

- Что мало? - не понял Стрекозов.

- Доказательств мало. Отпирается Демеев. Изворачивается. Врет. По глазам вижу, а доказать не могу.

- А я? Мои показания?

- Что твои показания? Скажет, завидуешь ему, вот и клевещешь.

- Клевещу?

Баранов был раздосадован не меньше Стрекозова.

- Понимаешь, здесь особые факты необходимы. Вещественные, что ли. Слова к делу не подошьешь. Что слова? Воздух. Приедем в бригаду, упрется Демеев: докажите. Как мы это сделаем? Трупы принесем? Смешно и не поверят. Здесь что-то другое надо.

Стрекозов впился глазами в фотоаппарат "Смена", висящий на груди у разведчика.

- Сфотографировать надо, - сказал взводный. - Тогда не открутится. Одолжите аппарат. Я с ним бережно, не бойтесь. Быстро в кишлак схожу. Они еще висят. Я их щелк - и обратно.

Разведчик оживился.

- Дело предлагаешь. Молодец, догадался. Да, - он коротко хохотнул. Теперь Демеев не выскользнет. Только знаешь, с собой возьми тех, кто подтвердить это сможет, кто разбирательств не испугается, кто честно все расскажет. Есть такие?

- Есть. Мухамадиев, Клеткин, Локтионов, Сироткин, Абрамцев!

Баранов передал фотоаппарат Стрекозову.

- Больше и не надо. Туда пойдешь - никому не говори, зачем. Чтобы бандит этот, Демеев, не учуял. Лады?

Стрекозов кивнул головой, поднес ладонь к виску, развернулся и, как мальчишка, бросился к своим, сидящим вдоль стены.

...Небольшая группа вышла из дувала и начала спускаться по дороге вниз. Справа стояли темно-зеленые приземистые машины. Под их остроугольными носами сидели полуголые солдаты. Вскрытые банки консервов валялись вокруг, пуская веселых солнечных зайчиков.

- Так и не дожрали, - с завистью вздохнул Клеткин.

Группа почти бегом вырвалась из кишлака. Кругом лежали маковые поля. Солнце падало вниз, прячась за демеевский кишлак. Люди бежали навстречу солнцу. Длинные тени скользили за ними жирными хвостами. Жара спадала.

- Куда идем? Куда идем?

Мухамадиев догнал Стрекозова.

- В кишлак, Муха.

- В кишлак?

Сержант остановился, хватая взводного за руку. На них тут же налетели Локтионов с Клеткиным.

- Стойте! Не ходите туда! Не надо!

Мухамадиев упирался и тащил лейтенанта обратно.

- Ты что, Муха, очумел?

Стрекозов толкнул его в грудь, да так, что у таджика слетела с головы панама.

- Нельзя туда! Нельзя туда! - словно заклинание повторял сержант и с силой прикусил нижнюю губу. Капелька крови выкатилась из-под зуба и побежала по подбородку. - Что там делать?

- Так я тебе и сказал! Выполняй приказание. Чего стал? Вперед!

Мухамадиев покачал головой. Темно-красные капли полетели вниз и утонули в пыли.

- Нельзя туда! Духи там! Мстить будут!

- Муха, ты оборзел! - Взводный вцепился в плечо сержанту. - Ты что голову морочишь? Сначала старики, потом у тебя духов в кишлаке нет. Сейчас они есть. Что, устал? Жрать, как Клеткин, хочешь? Струсил? Марш назад! Мы с тобой потом поговорим!

- Не поговорите. Убьют нас, - сказал Мухамадиев тихо.

Если бы таджик кричал, Стрекозов дал бы ему в морду - и все. Но такая тоска и безысходность были в голосе Мухамадиева, что лейтенант смешался и разжал пальцы.

По части повадки и хитрости духов сержант никогда не ошибался. Только при Стрекозове он два раза отыскал склады, которые другие солдаты в жизни бы не нашли, а он посмотрел на стену и камни, из которых она сложена, и пальцем ткнул: "Здесь склад". И оказался прав.

"Вдруг не врет? Вдруг все так и есть?" - мелькнуло в голове взводного, и ему стало страшно. Он твердо знал, что молодым не умрет, что станет генералом, будет самым молодым генералом в армии, да вдобавок ко всему Героем Союза. И добьется этого сам, без папочек и мамочек.

Еще на первом курсе училища понял Стрекозов простую истину - блатным всегда дорога и постоянное снисхождение: к глупости, незнанию, неумению, а то и просто неприкрытому разгильдяйству. Понял и возненавидел блатных. Возненавидел так, что всю жизнь решил посвятить тому, чтобы не просто обойти их, но и управлять ими, выдвигая исключительно порядочных и трудолюбивых офицеров.

А здесь смерть. СМЕРТЬ! Это как же? Он не будет жить? Не будет видеть ничего вокруг? И вообще ничего не будет?

Страх не отпускал.

"Вернуться?" - подумал Стрекозов.

- Может... правда... того... не надо... ну... это... значит... ходить? - глядя в сторону, почти равнодушно выдавил из себя Клеткин.

Сироткин, широко распахнув большие глаза, закивал головой.

"А глаза у него еще детские, - подумалось почему-то Стрекозову. Неужели в самом деле убьют? Это что - мои последние минуты? Вернуться? Но там Демеев и капитан Баранов. Капитану я обещал. Надо сделать. Как потом докажем? А если нет? Тогда всей службе конец! И комбриг мне так верит. А разнарядка? - лейтенанту стало еще страшнее. - Неужели не я буду Героем?"

Стрекозов отпрянул от Мухамадиева и рявкнул, прикладывая руку к виску: