Стрекозел - [12]

- Что делать будем? - Затвор безостановочно щелкал, пули, позвякивая, образовывали горку. - Решать надо.

Демеев нажал на курок. Раздался сухой удар. Ротный клацнул предохранителем, отстегнул пустой магазин и начал царапать пулей на стене слово, состоящее из трех букв. Он уже забыл об амурных похождениях комбрига и его "соломенной вдове", которая сейчас неизвестно из-за чего больше убивается: то ли из-за потери "кормильца", то ли из-за того, что жить на одну зарплату скучно и неинтересно.

- Компромат у него серьезный, - откровенно признался Баранов.

- Компромат, компромат! - Патроны разлетелись в стороны. - Клал я на этот компромат. Когда Зыков в Чайкале штук двадцать этих козлов порешил, кто доказал? Кишлак душарский. Пробраться туда - ни-ни. Чижики из прокуратуры бумажки объяснительные начали собирать да бросили. А сейчас с ума все начальники посходили. Будто мы не на войне, а в институте благородных девиц: извините, прошу, пожалуйста, будьте любезны. Тьфу ты! Давить надо этих гнид! Где увидел, там и стреляй! Чем их меньше останется, тем нам спокойнее. Пайсу уже и не бери? Так, что ли? Вон раньше города на трое суток победителям отдавали. Что хочешь, делай. Хочешь - пей, хочешь - жри, хочешь - имей баб покрасивше. Тогда знали толк в войне. Корячился, горбился, жизнью рисковал, победил - значит, получи, потому что заслужил. А здесь? - Демеев скривился. - И пайсу не возьми! В политотдел сразу настучат. А я право такое имею. Понимаешь? И-ме-ю! Я жизнью рискую. И мне за это двести чеков? В гробу я их видел! Я лучше сам бабки сделаю, чем унижаться буду. Плати мне, как американцу во Вьетнаме, я тогда на эти афошки затертые вообще смотреть не буду. Представляешь, поганка эта старая уйти от меня норовила? Я на сарайчик залез, смотрю, она в дерьме копошится - прячет что-то. Я ей на спину и прыгнул. Только хэкнуть смогла карга, - ротный засмеялся. Темно-коричневые от никотина усы двумя кустиками вздернулись вверх. - Лежит, вздрагивает, но мешочек к груди жмет, вонючка. Сигарету ткнул в грудину - сразу пальцы разжала. А пайсы-то всего две тысячи. Ну и жизнь! И бабок нет, и боишься всего.

Демеев сплюнул, вытер ладонью мокрые губы и выматерился.

- Зыкова свои застучали?

- Застучали, к-козлы.

- У тебя таких нет?

- Есть, - нехотя согласился ротный. - Разве в семье урода не бывает? Вякнет Стрекозел поганый - моих начнут крутить, продадут. Нет, те, кто со мной туда ходил, - ребята прихваченные. Молчать будут до гроба. Понимают, что молчание - золото.

- Или жизнь.

- Да. Ха. Верно сказал: или жизнь. Другое сволочуги вспомнить могут, чего я особенно от них не прятал. В Раджабове я сомневаюсь и в Меркулове тоже. Иванько, вон, гад, на меня зверем смотрит. Я ему морду только что набил. Черт! - схватился за голову Демеев. - На хрен я Иванько с собой брал?! Знаешь, что он сделал? Подвесили мы этих, я только отвернулся, а Ивантей к фото приладился. Кодлу собрал и щелкает их, ублюдок. Как дал уроду в рыло - фотик в одну сторону, Ивантей - в другую. Щеку ему порвал с одного удара, - похвастался ротный.

- Где?

- Что где?

- Ну фотоаппарат, - Баранов подался к ротному.

- Черт, верно. Я же пленку не засветил. У меня фотик. Сломать хотел, но бойцы чуть не на коленях умоляли. Обещали Ивантею челюсти раскрошить. Блин, я сейчас. Пленку вытяну.

Демеев приподнялся, но разведчик схватил его за руку.

- Постой. Успеется. Со Стрекозлом решить надо.

- Что решать? До бригады доберется - поздно будет.

- Может, ему медаль устроить?

- Не согласится. Прополощи мозги. Он, если нас сдаст, перед комбригом больше прогнется. Тот ему в следующий раз - орден. Комбриг новенький - ему тоже гнуться надо. А тут доклад наверх - боремся с преступлениями, отмываем позор. Нет. Стрекозел на него пашет и пахать будет. Ты думаешь, он праведник? Он только прикидывается. Ему Звезду Героя подавай. Я вижу. Ты ему ее сделаешь? Так-то. А в следующем году, говорят, разнарядка на бригаду придет, причем на командира взвода. Стрекозел знает, поэтому он нас удушит. Для него нет забора. Он все протаранит. А ты - медальку?!

Баранов задумчиво массировал рукой щеку, покрытую короткой жесткой щетиной.

На улице громко хохотали солдаты. Кто-то с силой бил кувалдой по металлу. Звук напоминал назойливые и частые удары колокола.

- Есть одна мысль! - И хоть подслушивать было некому, разведчик из осторожности склонился к уху ротного и зашептал.

Демеев слушал, приоткрыв рот. Время от времени он колотил себя кулаком по коленке. Не выдержав, захохотал, откидываясь к стене.

- Вот, бляха-муха, ну ты, Коля, молоток. Варит у тебя башка!

- Если бы не варила - на начальника разведки не выдвинули бы, - сказал Баранов и прибавил: - Ты иди. Хватит лясы точить. Не то Стрекозел что-нибудь заподозрит. И волком на него смотри, волком, будто жену твою он пользует, а ты знаешь об этом.

- Будь спок, - пообещал Демеев, и продольные морщины взрезали ему лоб. - Насчет жены ты верно заметил. Моя-то и в самом деле спуталась с каким-то хреном моржовым. Соседка пишет - на развод подала. Черт с ней, с бабой, - ей что потолще и подлиннее надо. Но как я без пацана буду? - Голос ротного предательски дрогнул, и капитан повернулся спиной к разведчику. Как же Пашка без меня? Это при живом-то отце?