Гейб молча разделся, наслаждаясь ласкающим взглядом ее прекрасных глаз, предвкушая начало новой жизни. Опустился на кровать и откинул ее фату, единственное, что все еще отделяло их тела друг от друга. Перед ним лежала его женщина. Его половинка, дарованная ему судьбой. И он с благодарностью принял этот дар, с наслаждением вкушая каждое мгновение этого невероятного сладостного ощущения.
Когда Кэт оказалась в его объятиях во второй раз, он уже знал, как доставить ей большее удовольствие. Он уже обнаружил многие ее секреты, впрочем, и она хорошо изучила его тело. И от этого каждая их ласка стала еще более значимой.
— Гейб… — Кэт улыбнулась, пробегая языком по его плоским мужским соскам, вызывая у Гейба опасение, что он вряд ли выдержит много дольше. — Я знаю, чего хочу на этот раз.
— Скажи мне, что того же самого, как в прошлый раз, — простонал он.
Она соблазнительно улыбнулась, заставив инферно совершить внутри его очередной переворот.
— Это тоже. Но еще… — Она поцеловала его в ухо и прошептала предложение, от которого у Гейба перехватило дыхание. — Можем попробовать?
— Все, что угодно, — пообещал он.
— Это может оказаться не быстро.
— У нас впереди вся ночь. Черт, у нас впереди еще и завтра, если столько времени нужно тебе.
— Не исключено.
В последний раз они занимались любовью поздно ночью, когда в комнату через приоткрытые шторы проникал серебристый лунный свет. Кэт приникала к нему всем телом, дрожа от каждого его прикосновения. Воздух спальни был насыщен страстью и желанием, казалось, его можно было попробовать на вкус. И Гейб пробовал Кэт. Она была сладкой и терпкой одновременно. Словно он открыл для себя идеальный вкус, созданный эксклюзивно для него.
Он ласкал языком ее грудь, словно собирая с нее сладчайший нектар. А биение ее сердца и приглушенное дыхание придавали этому вкусу новые нотки. Ее кожа напоминала ему мед, растекающийся теплом под его пальцами и умелым языком. Наконец он приник к центру ее женского естества, сладкого и терпкого. И это невозможно было сравнить ни с чем, испытанным им раньше. И все это несметное богатство принадлежало его жене. Только его жене.
И он погрузился в нее, позволив себе полностью отдаться ощущениям, почувствовать себя удивительно живым. Начинать и заканчивать. И начинать снова. Ее крики разрывали ночную тишину, пронзая темную ночь тысячами светящихся искр. И он снова входил в нее, соединяя их тела, превращая их в единое целое, словно именно так они и были созданы для существования на земле.
И даже после оргазма все не заканчивалось. Она поворачивалась к нему, прижималась всем своим теплым телом. Главные слова вертелись на кончике его языка, слова, готовые сорваться в каждый миг, когда они были вместе. Он почти произнес их, но все-таки сдержался. Они зависли между ними, как последний защитный барьер. Но это не могло изменить того, что Гейб наконец осознал. Осознал глубину своего чувства к Кэт. Осознал то, что это и есть его настоящая жизнь. Навсегда.
Он нежно коснулся ее руки и сжал ее в кулак. Затем соединил свой указательный палец с ее, позволив своему сердцу прошептать слова, которые не решился озвучить голос.
— Моретти.
— Гейб? — Голос его сестры звучал непривычно напряженно, что заставило Гейба моментально насторожиться.
— Я только что кое-что узнала об ожерелье мамы. — Она замолчала, словно собираясь с силами. — Ты знал, что оно у Данте?
Гейб похолодел.
— Черт, подожди. Какого черта оно у них делает?
— Кэт отдала его Франческе в день вашей свадьбы. Судя по твоей реакции, ты об этом не знал.
— Нет, черт возьми. Я даже не знал, что оно было у Кэт с собой. — Хотя он начал припоминать, что в брачную ночь она пыталась заговорить с ним об ожерелье. Что она собиралась сказать? — Почему она не отдала его мне?
В трубке снова повисло молчание.
— Может, из-за того, что это — подделка. По крайней мере, так считают Данте.
Гейб почувствовал, как холод ужаса сковал каждую часть его тела.
— Подделка… — глухо отозвался он.
— Ну, не совсем. Но Франческа сказала, что некоторые камни фальшивые.
— Они были настоящими, когда я продавал украшение Матильде. Мы отдавали его на экспертизу.
— Теперь все изменилось. Послушай, они наняли частного детектива. Судя по всему, он сумеет докопаться до истины.
— А Кэт знала о фальшивых камнях, когда отдавала его? — Не дождавшись ответа от сестры, Гейб повысил голос: — Отвечай, Люсия. Она знала, что ожерелье поддельное?
— Прости, Гейб. Да, знала. Что ты теперь будешь делать?
— Докопаюсь до истины сам.
— Не сделай ей больно!
— Постараюсь, — отрезал он.
Черт. Черт. Черт. У него почти получилось. Впервые в жизни он доверился кому-то. Сумел поверить в сказку, существование которой отрицал.
Это все из-за ее глаз. Милых, невинных глаз, глубоких и чистых, как горные источники. Она казалась такой искренней. Такой открытой. И еще это инферно. Она тоже прошла через боль и через предательство, и от этого они стали еще ближе. Несмотря на тени прошлого, они доверились друг другу. Сердцем и душой.
«Идиот. Дурак. Она тебя обманула». Ему следовало потребовать экспертизы ожерелья. Куда подевалось его знаменитое деловое чутье и хватка?
