Страсть к мятежнику - [28]

– А все эти истории о твоем старинном особняке, об отце… – Эрия сглотнула комок, подступивший к горлу. – …тоже ложь?

После продолжительной паузы Мэриан, наконец, сказала:

– Кое-что было правдой, но, в основном… – она вздохнула. – Одна ложь рождала другую. И этому не было конца.

– А отец… была ли твоя жизнь с ним тоже ложью? – осторожно спросила Эрия.

– Когда я вышла замуж за Джорджа, мне едва исполнилось семнадцать. Он привез меня в «Королевские Дубы» и практически изолировал от людей. Изредка мне доводилось общаться с какой-нибудь женщиной, но это происходило непременно в его присутствии или с его одобрения. Джордж сам выбирал и заказывал мне одежду, чтобы я не общалась с болтливыми портнихами. Сам нанял старую Элспет, чтобы та стала моей горничной и докладывала ему о каждом моем шаге. Когда она умерла, да простит меня Господь, я почувствовала облегчение и относительную свободу. Все вокруг думали, что Джордж ужасный ревнивец и поэтому скрывает меня от посторонних глаз. На самом деле он жил в постоянном страхе, что я словом или жестом выдам и себя, и его, и все нагромождение лжи рухнет, как карточный домик, – Мэриан замолчала, но знала, что дочь ждет еще одного признания.

– Я… привязалась к Джорджу, но моя жизнь с ним никогда не была легкой. Тебя он буквально отобрал у меня, и сам занялся воспитанием. Я пыталась вмешаться, но он не позволил, – Мэриан взяла руку Эрии. – Как бы я хотела, чтобы все было по-другому. Знаешь, ведь отец хотел увезти тебя в Англию и там выдать замуж.

– В Англию? – Эрия вырвала руку и вскочила на ноги. – Не верю!

Мэриан тоже встала, больно задетая словами дочери.

– Я говорю правду. Почему ты думаешь, он запретил Томасу Бранскомбу встречаться с тобой? Берег для какого-нибудь знатного джентльмена. Почему он так ненавидел свободолюбивых колонистов и выступал против восстания? Потому что боялся, как бы мятежники своими протестами против англичан не помешали ему отправить тебя в Англию!

– Нет…

– Возможно, сейчас трудно распознать правду в хитроумном сплетении лжи, которая опутала всю твою жизнь, но можешь мне верить. Нужда заставила мою мать продать меня человеку, за которого пришлось выйти замуж без любви, а теперь, благодаря проклятой гордости этого человека, тебе придется влачить жизнь, полную лишений, и работать не покладая рук.

Эрия резко вскочила и бросилась бежать. Жгучие слезы застилали глаза, и она едва не натыкалась на деревья. Ветви кустарника, сквозь который девушка продиралась к ручью, цеплялись за юбки и хлестали по лицу. Она спотыкалась, падала, затем поднималась и, подхватив юбки, бежала дальше.

Наконец, усталость взяла свое. Эрия рухнула на колени и уткнулась лицом в траву. Из груди вырывались глухие рыдания, которые постепенно перешли в судорожные вздохи.

Ложь! Она жила в беспросветной лжи, в каком-то нескончаемом маскараде, где у каждого была своя, навсегда заученная роль. Возможно, это разозлило Всевышнего, и он решил наказать Даннингов, послав им суровые испытания в виде бесконечных бед и потерь. Или Эрия жила в карточном доме, грандиозном и красивом, но без надежного фундамента. И дом рухнул, а вместе с ним разрушилась и вся ее привилегированная жизнь, в которой не было лишь одного – правды.

Теперь Эрия поняла, что самое главное в жизни – правда. Надо дорожить правдой, как ничем другим, и девушка поклялась, что отныне в ее жизни не будет места лжи.

* * *

Солнце клонилось к закату, когда Эрия перевернулась на спину и уставилась в небо. Сейчас не было ни боли, ни обиды, ни стыда. Она жива, имеет крепкое здоровое тело и ум, кроме того, получила хорошее образование и должна сама строить свою жизнь, не позволяя помешать ни бесчестью, ни позорному обману. Теперь Эрия будет руководствоваться только правдой, какой бы горькой та ни была.

Девушка встала и медленно побрела назад, туда, где над костром вился легкий дымок и где ждала ее несчастная мать.

Мэриан стремительно поднялась с поваленного дерева и поспешила навстречу дочери, с беспокойством взглянув ей в лицо.

– Ты в порядке? – осторожно спросила она, не спуская глаз с царапины на лице Эрии.

Девушка не смогла ни ответить, ни посмотреть на мать. Отчаянно пытаясь сгладить возникшую неловкость, она поискала глазами кружку.

– Пойду принесу воды для чая, чтобы согреться.

* * *

– А-а-а, ваше сиятельство… – Говард Парнелл торопливо вошел в гостиную, на ходу промокая платком вспотевший лоб. Длинные ноги подкашивались от облегчения. – Я не думал, что это вы… Мне сказали, какие-то люди… – он схватился за каминную доску.

– Я приехал узнать, что вам известно о местонахождении Даннингов, – граф вытянул ноги и начал нетерпеливо постукивать хлыстом по сапогу. Серые глаза пристально смотрели на Парнелла, стараясь угадать, говорит ли тот правду. Ясно, судья очень нервничает. Все, происшедшее четыре дня назад, совсем выбило беднягу из колеи. – Ну? – он метнул взгляд на Меррилла Джамисона, на лице которого застыло неодобрительное выражение.

Парнелл выпрямился и одернул жилет. Выпятив грудь, с достоинством произнес:

– Как я уже сказал тому сброду, который осаждал мой дом, я ничего о Даннингах не знаю.