Нью-Йорк, 1892 год
Лето было на исходе. Темный пурпур ночей прятал их в своей тени, заглушал шуршание ее юбки, скрип гравия у него под ногами и стук молодых горячих сердец. Она нашла его в дальней части сада, где он ждал ее среди пышных кустов отцветающих роз.
– Джеффри?
– Присси... сюда!
Увидев его, она остановилась, любуясь своим избранником. Высокий, светловолосый, красивый – в нем было все, о чем только может девушка мечтать.
– Я боялся, что ты не придешь, – прошептал он, обнимая ее.
– Ничто не могло помешать мне встретиться с тобой, – ответила Присцилла, прильнув к нему. – Даже если бы меня заперли, я бы все равно что-нибудь придумала.
– Заперли? – Джеффри, ужаснувшись, еще крепче обнял девушку. – От этой старой ведьмы всего можно ожидать. Она же просто деспот какой-то – приказывает тебе, запрещает нам...
Присцилла коснулась его губ кончиками пальцев.
– Давай не будем терять драгоценное время, обсуждая мою бедную, несчастную тетю. Что она может знать о любви? Она такая старая, одинокая – ей, должно быть, уже лет тридцать...
– Да уж никак не меньше, – пробормотал юноша.
Присцилла благоговейно провела ладонью по его щеке.
– Ты – счастье моей жизни, Джеффри.
– Ты – моя единственная звезда, Присси. – Он глубоко вздохнул, чувствуя стеснение в груди. Знакомая боль, зарождавшаяся где-то внизу живота, заставила его тихо застонать. – Милая, если бы мы могли пожениться! – Юноша прижал ее голову к своей груди и закрыл глаза. – Всегда быть вместе – что может быть прекраснее?
– Всегда, – словно эхо, печально повторила Присцилла и тоже закрыла глаза.
– Я мог бы прикасаться к твоим... рукам... когда захочу, и обнимать тебя вот так... – Другие, более откровенные желания выразились в страстном поцелуе, когда Джеффри горячо прильнул к ее прохладным нежным пальчикам. – Мы как Ромео и Джульетта – нам запрещают любить.
– И как мои родители! Им тоже запрещали любить, но они нашли выход. – Теперь девушка смотрела на него сияющими глазами. – Мы тоже его найдем, Джеффри.
– Твои родители? – Юноша отодвинулся, чтобы лучше видеть ее лицо.
– Дедушка с бабушкой не позволяли им встречаться, поэтому они сбежали в Италию. – Голос Присциллы дрожал от переполнявших ее чувств. – Мама рассказывала, что они были абсолютно свободны и вначале кочевали как цыгане, не имея ничего, кроме своей любви и вина. Мы тоже можем так поступить.
– Как? Не иметь ничего, кроме любви и вина?
– Нет. Сбежать, как мои родители.
– Сбежать? – На какое-то мгновение эта идея захватила Джеффри, но потом, трезво все обдумав, он остыл. – И скрыться из страны?
– Нет, нам не придется этого делать. – С пылающими щеками девушка проговорила: – Мы могли бы... пожить у тебя, пока не купим собственный дом.
– Пожить у меня? С моей мамой? – Джеффри представил себе эту ситуацию и невольно поморщился. – Мама ни за что не станет поощрять подобную затею. То есть... она всегда собиралась устроить для меня пышную свадьбу с гостями из высшего общества... Это разобьет ей сердце.
– Ты не хочешь бежать со мной? – возмутилась Присцилла, обескураженная его отказом.
– Нам надо позаботиться о будущем. – Нотки беспокойства зазвучали в его голосе. – Нет, нужно что-нибудь другое.
– Но что? – Теребя рукава Джеффри, она продолжала: – Мы состаримся и одряхлеем, прежде чем тетя Беатрис передумает. – Тут девушка замолчала, обдумывая новую идею. – Лучше мы сами заставим ее пересмотреть свое решение.
– Заставим фон Фюрстенберг? – Джеффри хмыкнул. – Нам больше повезет, если мы, прыгнув с Бруклинского моста, попытаемся взлететь. Она презирает меня, Присси... обращается со мной как с ребенком. Когда я попросил отца замолвить за нас словечко, она его даже не приняла.
Обсуждать больше было нечего. Они знали, что деньги и власть в руках Беатрис фон Фюрстенберг, опекунши и тети девушки, – оружие, пострашнее меча и дубины.
– Если бы она знала тебя так же хорошо, как я... знала, какой ты щедрый, благородный и умный... – Выпустив его рукав, Присцилла принялась гладить руки юноши и, понизив голос, добавила: – И каким смелым и мужественным ты можешь быть. Надо заставить ее признать это. Джеффри, необходимо доказать ей, что ты – человек, с которым нельзя не считаться... что, несмотря на молодость, ты настоящий мужчина!
– И что для этого нужно сделать?
Присцилла нахмурилась, а потом логично завершила начатую мысль:
– Я думаю... она должна увидеть, как ты совершаешь что-нибудь героическое.
– Смелое? Ты имеешь в виду... что-то вроде дуэли? Или как я спасаю тебя из горящего дома? Или отбиваю у банды грабителей?
– Точно. – Присцилла просияла. Джеффри же, наоборот, помрачнел.
– Дуэль – это противозаконно, уже не говоря о том, что смертельно опасно. С пожаром должны бороться пожарные, а грабители не ходят поодиночке, да вдобавок еще носят оружие.
– Ну а если бы дом и вправду загорелся, ты бы спас меня?
Джеффри недоуменно захлопал глазами.
– К-конечно.
– Тогда именно это ты и должен сделать – «спасти» меня. – Глаза Присциллы восторженно заблестели, и она предложила новую идею: – Нет, ты должен спасти ее!
– Спасти – ее? – ужаснулся он.
– Джеффри! – Высвободившись из его объятий, девушка скрестила руки на груди.
