Страшная и ненужная - [2]
— Господа, мне было очень приятно с вами работать. Извините, если что не так.
Фландр безразлично кивнул. Иорелла судорожно всхлипнула. А Хэлл, еще раз окинув своих подчиненных неуверенным взглядом, неожиданно развернулся и быстрым шагом подошел к стоящему в углу громоздкому сейфу, где хранились рецепты созданных в лаборатории зелий и некоторые особо опасные ингредиенты.
— Ребята… — заговорил он хриплым срывающимся голосом, так непохожим на его обычный решительный бас. — Ребята, я виноват перед вами… Виноват во всем, что случилось. И я ничего не могу сделать.
— Неужели ничего? Неужели совсем никакого противоядия?! — с еле живой надеждой в глазах пролепетала Иорелла. Хэлл повернулся к ней и виновато покачал головой:
— Ты же знаешь, что нет, девочка. Я мог бы сказать, что оно существует и что я успею его приготовить, но… зачем? Нужно смотреть правде в глаза. Даже такой страшной правде. Иорелла опустила голову, а Хэлл принялся снова копаться в сейфе.
— Нам всем уже невозможно помочь, — бормотал он, — но мы можем хотя бы избавиться от… самого страшного… Можем сразу все прекратить. Вот, возьмите!.. Произнося эту полубессвязную тираду, он трясущимися руками пытался отпереть сейф, а потом, когда ему, наконец, это удалось, вытащил оттуда маленькую серебряную шкатулку и стал с еще большим трудом возиться с замком на ее крышке. Но, в конце концов, запиравший шкатулку замок поддался, и Хэлл вытряхнул из нее несколько лимонно-желтых прозрачных шариков, похожих на крошечные леденцы. Трое его сотрудников, к тому времени уже стоявшие рядом, непонимающе переглянулись.
— В общем, — скороговоркой принялся объяснять главный алхимик. — Это секретная разработка… Убивает мгновенно и безболезненно — человек просто засыпает. Простите, но это единственное, что я теперь могу для вас сделать… Четыре человека молча, стуча зубами от холода, смотрели на блестящие и совершенно безобидные на вид шарики. Значит, смерть может выглядеть еще и так — желтоватыми круглыми каплями, словно выступившая на давно срубленном дереве столешницы смола… Эти шарики обещали избавление от той сумасшедшей боли и медленного удушья, от которых отравившиеся алхимики, скорее всего, сначала сойдут с ума, и лишь потом, наконец, умрут, уже плохо понимая, кто они и что с ними происходит. Синтр видел, как умирали от передозировки розовой микстуры подопытные мыши и кролики, и прекрасно знал, что с ним все будет точно так же. Но почему-то желтые шарики, несущие в себе легкую и мгновенную смерть, пугали его гораздо больше, чем все то, что должно было начаться через бесконечно долгие десять-двенадцать часов. Иорелла первой протянула руку и взяла со стола один из шариков. Фландр молча кивнул и взял вторую пилюлю. Главный алхимик выжидающе уставился на Синтра, но тот испуганно отступил назад и покачал головой:
— Нет, я… не могу. Извините…
— Подумай, — еще более странным, словно бы ласковым тоном проговорил его начальник. — Противоядия все равно нет, а это… ну, хоть какой-то выход.
— Нет, — уже более решительно ответил Синтр и сделал еще шаг назад. Хэлл пожал плечами, отодвинул еще один шарик в сторону и сгреб остальные обратно в шкатулку. Подчиненные заметили, что руки у него больше не дрожат.
— Может, с собой возьмешь? — спросил он Синтра прежде чем запереть шкатулку.
— Уладишь все дела, а потом… Синтр вместо ответа еще раз отрицательно мотнул головой, и замок шкатулки звонко щелкнул.
— Ну что, пойдем? — Фландр взял Иореллу за руку, и они вместе, не прощаясь, направились к выходу. Синтр посмотрел им вслед и снова повернулся к Хэллу, взглядом спрашивая разрешения уйти и втайне надеясь, что начальник задержит его в лаборатории еще под каким-нибудь предлогом.
— Иди, — сказал главный алхимик. — Я здесь останусь. И напишу обо всем, что случилось. Иди уже! Синтр, не оборачиваясь, вышел из лаборатории в темный коридор Академии.
На улице поднялась сильная метель, и Синтр шел домой, почти не видя дороги: если бы он не ходил этим путем больше десяти лет, то наверняка заблудился бы и замерз в каком-нибудь переулке без всяких секретных ядов. Он шел, пригибаясь от ветра и старательно закрывая лицо поднятым воротником, безуспешно пытаясь ответить самому себе на вопрос, почему он не воспользовался предложением Хэлла. Ему не надо было улаживать никаких дел — Синтр хорошо понимал, где работает, и завещание написал, еще учась на последнем курсе алхимического факультета. Он не строил никаких иллюзий о том, что красное зелье могло на него не подействовать, или что за ночь Хэлл найдет противоядие — он сам полгода пытался создать его вместе с другими сотрудниками, но они так и не смогли ничего добиться. Утром он, как всегда, тепло попрощался с Лавинией и детьми — у них не было никаких ссор или невысказанных обид, за которые следовало бы попросить прощения. И все-таки теперь он шел домой умирать без спасительного желтого шарика в кармане. «Почему именно мы? — спрашивал он то ли себя, то ли какие-то неизвестные ему высшие силы. — Почему Иорелла, ведь она совсем еще молоденькая, ребенок практически?! Почему Фландр, такой веселый и компанейский парень… Почему Хэлл — личность, конечно, вредная, как все начальники, но ведь он хорошо к нам относился и всегда серьезно о нас заботился, премии выбивал, перед своим начальством нас выгораживал!.. Почему я, в конце концов?! Что такого ужасного мы сделали, чтобы заслужить такой отвратительный конец? Мы же создавали лекарства, мы помогали людям! Хотя… ведь почти все наши лекарства вполне можно использовать и как яды… А что, если сегодняшний срочный заказ, если бы мы его выполнили, использовался бы вовсе не для лечения? Что, если это зелье точно так же должно было отравить не четверых, а сотню человек?» Лавиния встретила мужа с не слишком довольным видом, но не высказала никаких упреков: Синтру и раньше приходилось задерживаться на работе, а его жена сама когда-то закончила алхимический факультет и прекрасно понимала, что бывают срочные заказы и что некоторые процессы приготовления зелий нельзя прерывать. Он чмокнул ее в щеку, поприветствовал выбежавших из своей комнаты восьмилетних сына и дочь, прошел в столовую и уселся за стол, на котором пока стояла только широкая плоская корзинка с нарезанным хлебом.
Сказка о том, что исправить можно не только те ошибки, которые мы делаем в школьных тетрадях. Участвовала в 12-м конкурсе «Рваная Грелка» но в финал не вышла. С тех пор была доработана и отредактирована.
Восстание декабристов жестоко подавлено. Зачинщики повешены, а остальные бунтари с Сенатской площади сосланы в Сибирь на каторгу. Дворяне, честь и совесть офицерского корпуса России, умнейшие, высокообразованные люди, вмиг низвергнуты до уровня самых бесправных каторжан. Втоптано в грязь золото их эполетов, преданы забвению все былые заслуги. У них остались только жены – такие же униженные и опозоренные. А у жен осталось право – на верность и любовь, которое даже император отнять не в силах. И они, изнеженные дворянки, выпускницы институтов благородных девиц, оставляют детей на попечение родных и близких и отправляются в самое безумное путешествие в истории человечества – в промерзшую Сибирь к мужьям, чтобы разделить с ними всю тяжесть царского наказания… Спустя тридцать лет царь Александр II разрешил декабристам вернуться и жить в любом городе, кроме Москвы и Петербурга.
Два лисьих племени, живущих по соседству, враждуют уже многие годы. Случайные встречи лисиц из разных стай, как правило, заканчиваются жестокой схваткой. Но бывают исключения…
Анна Ахматова и Николай Гумилев. Любили они друг друга или только мучили, не в силах вырваться из сладкого плена муз, в котором каждый из них пребывал едва ли не с самого рождения? Они познакомились, когда ей было всего четырнадцать, а ему семнадцать. Для нее это была только случайная встреча, для него же — любовь с первого взгляда и до последнего вздоха, любовь изломанная, очень недолго взаимная и всегда — трагическая. Получив известие о страшной гибели Гумилева, Ахматова вдруг поняла, что любила его всю жизнь, но сказать об этом Николаю было уже поздно.
Великие люди велики во всем — так принято считать, так должно быть и не должно бывать иному. Великие люди скромны, и это лишь подчеркивает то, как возвышаются они над простыми смертными. Но всегда ли эта скромность ложная, схожая с кокетством? Государь-объединитель Аллюстрии постоянно говорил, что он только солдат, и не более, что все, что было им достигнуто, произошло по воле не его, но женщины. Конечно, все понимали, что он говорил о своей венценосной супруге… А он имел в виду вовсе не её.
Одна из самых романтических и ярких исторических драм, трогательная и нежная история, многие века вдохновлявшая на творчество поэтов, писателей и художников. Страстная любовь командора Николая Резанова и испанской красавицы Кончиты до сих пор потрясает своей силой, верностью и ослепительной чистотой. Чтобы вымолить ходатайство императора у папы римского на брак с католичкой, Николай Резанов отправился из Калифорнии в Петербург, но по дороге погиб. Кончита верно ждала своего возлюбленного 35 лет, после чего ушла в монастырь, где и завершилась ее земная жизнь, осветленная высоким и непреходящим чувством...
Однажды Нае шед Ловис начинают сниться странные сны. Пытаясь разобраться в их источнике, она приезжает на экскурсию в Двуречье и идет по следам своих дальних предков. В соавторстве с Кухта Татьяной. Для обложки использована картина М.Чюрлениса.
Убегая из дому, всегда стоит подумать. А то вместо нежеланного брака окажешься по уши в неприятностях… Вот и Эгле схватили и везут на казнь. И поди докажи тюремщикам, что ты не та, кто им нужен… Или сбеги и считай, что тебе повезло. Хотя, скорее, наоборот.
Продолжает бушевать на планетах загадочный бог зла, похоти и коварства — Царь Царей. Продолжает расплетать его тайны не менее загадочный и кровавый Мертвый бог Эрв. Дина меняется, Маша готовится родить, а Денис пытается выжить. Вряд ли у него получится… Рат плетет интриги против Края, а Верховный Правитель раскрывает страшные тайны Великого Рода Ям. Еще запутанней, еще интересней и еще неоднозначней — продолжение серии Мертвый бог Эрв! Встречайте!
Наступившее утро должно было стать последним для разбойника Аледа, приговоренного к смертной казни. Но судьба поступает с ним иначе. Казнь не состоится, однако с прежней жизнью Алед прощается навсегда. Мрачный старик в черном вызволяет его из темницы, и вскоре бежавшего преступника все сильнее затягивает в круговорот странных событий, за которыми стоят враждующие друг с другом темные силы надземного и подземного миров.
Проспер Реддинг – обычный двенадцатилетний мальчишка. У него есть сестра-близнец, родители, основавшие благотворительный фонд, и целая куча богатых родственников, а сам он талантливый художник. Но счастливым он себя не чувствует, ведь в школе его считают изгоем, несмотря на богатство и славу семьи, и даже сестра посмеивается над ним.Однако Проспер и подумать не мог, что ему придется иметь дело с демоном, который триста лет провел в заточении, а теперь в любой момент может вырваться на свободу и отомстить всем Реддингам за грехи их предка.