Странный мир театра - [3]
Жан. О нет!
Сюзанна. Почему? Вы будете прекрасной парой… II по возрасту подходите…
Жан. А ты?
Сюзанна. А я на пятнадцать лет тебя старше, и мы все трое давно это знаем.
Жан. Я не это хотел сказать. Я хотел сказать: а что будет с тобой?
Сюзанна. Успокойся, я буду жить и играть на сцене.
Жан. Ты бесподобна! Все же я боюсь, я знаю, что, как только я уйду, ты сломишься… А я, при одной мысли о том, что моя Сюзанна несчастна, что она оскорблена… Мне кажется, я этого не смогу вынести… Я думал, что ты разрыдаешься, бросишься к моим ногам… но эта видимость спокойствия… еще хуже. Я чувствую, как ты взваливаешь на себя эту ношу, как ты сгибаешься под ней! Скажи, ты очень на меня сердишься?
Сюзанна(материнским тоном). Да нет, мой родной, совсем не сержусь. Она твоих лет, вы поженитесь, у вас будут дети. Разве это сюжет для трагедии? Ты думал, раз я старше, то больше эгоистична? Это смешно. Я хочу только одного, мой милый, — чтобы вы были счастливы.
Жан. Ты прекрасно знаешь, что не могу быть счастлив… Как только вспомню о тебе, такой одинокой перед толпой зрителей. О тебе, моей Сюзанне, такой беспомощной без моей любви, без опоры…
Сюзанна. Жан, не смеши.
Жан. Нет! Нет, я тебя не оставлю… Пойду скажу Николь. Прости меня, забудь все, что я тебе сказал…
Сюзанна(раздраженно). Я просто выхожу из себя. (Берет себя в руки.) Я хочу сказать, мой дорогой, что ты не должен приносить себя в жертву… Единственное, чего я хочу, — это твоего счастья… Послушай! То, что было между нами, было чудесно, было сказочно, но я никогда не думала, что это на всю мою жизнь. Ты молод, красив, пользуешься успехом, и, со мной или без меня, он тебя не оставит. Так люби же, и у тебя будет еще больше красоты, больше молодости и больше славы.
Жан. Я тебя люблю.
Сюзанна. Да нет, ты меня любил. Непосредственной любовью, в которой вмещались все героини, которых я играла, и сама великая Сюзанна, с ее материнской добротой, с ее организаторскими способностями директрисы театра, с ее талантом. Ты любил мой успех примадонны, и свой тоже… Люби Николь, у тебя будет и успех и Николь. А она прелестна.
Жан. Я только что ясно понял, что люблю ее недостаточно… не так, как тебя… моя любовь.
Сюзанна(сердито). Оставь меня. Что сказано, то сказано.
Жан. Можно подумать, что ты рада, что оставляешь меня.
Сюзанна. Я тебя оставляю? Да я обожаю тебя… Ты восхитителен! Никакой драматург не выдумает.
Жан. Сюзанна, прошу тебя, забудем все!.. Начнем сначала. Сюзанна!
Сюзанна. Нет.
Жан. Даже если я дам тебе слово, что все это была только шутка… чтобы испытать твою любовь, даже если я…
Сюзанна. Нет.
Жан. Если ты меня оставишь, я буду очень страдать.
Сюзанна. И это не так.
Жан. Так, значит, ты меня не любишь?
Сюзанна. Видишь ли, я тебя любила.
Жан. Из-за того, что я упомянул про Николь, твоя любовь вдруг угасла?
Сюзанна. Нет.
Жан. Значит, ты меня уже раньше не любила?
Сюзанна(уклончиво). Любила, но… меньше.
Жан. Но почему? Почему? Что я такого сделал?
Сюзанна. Да ничего, мой любимый, ничего. Надо признать, что для любви десять лет — достаточно долгий срок… Мелочи, пустяки — и любовь превращается в привязанность. Хотя ты это знаешь лучше меня! Неужели ты думаешь, что я не знала, что ты любишь Николь, что ты ее любовник… И тем не менее я была очень привязана к тебе… и всегда буду привязана, мой милый Жано…
Жан(не веря своим ушам). Как, ты это знала? И ничего не сказала?
Сюзанна. Зачем? Я ждала, пока ты сам скажешь. Теперь ясно, все прекрасно.
Жан. "Все прекрасно"! Но, честное слово, ты, кажется, в восторге оттого, что больше меня не любишь… Сюзанна, Сюзанна… Ты любишь другого?
Сюзанна(уклончиво). Возможно… Но это не имеет никакого значения. Подумай о собственном счастье…
Жан(перебивая). Кто он?
Сюзанна(уклончиво). Один человек…
Жан. Я его знаю?
Сюзанна(улыбаясь). Конечно…
Жан. Кто?
Сюзанна. Прекрати эти бессмысленные выкрики… Он твоя полная противоположность… Это доказывает, что я хорошо встречаю старость. У него нет ни твоей молодости, ни твоей красоты, ни твоего таланта. Но у него нет и твоей хрупкости, беззаботности, плохого характера… Можно сказать, что у него амплуа "благородного отца", которое меня устраивает, или, если хочешь, супруга…
Жан. Неужели ты сейчас скажешь, что это Мирель?
Сюзанна. Да.
Жан(в ярости). Пфу!.. Мирель… Мирель… Так вот: в Тесее он невозможен.
Сюзанна. Что правда, то правда! (С иронией.) Но, может быть, возможен в другом!
Жан. Ах! Как ты меня разочаровала… И давно это длится?
Сюзанна. Не знаю… Я не считала дней.
Жан. Значит, ты мне изменяла?
Сюзанна. Да, как и ты.
Жан. Ты мне изменяла… с этим стариком!
Сюзанна(перебивая). Он моих лет… И раз уж ты хочешь все знать, скажу тебе самое смешное… Мы собираемся пожениться, как порядочные буржуа.
Жан(ледяным тоном). Примите сердечные поздравления. Ах! Как ловко вы все скрывали. Но зачем? Раз вы полюбили друг друга, почему было мне не сказать?. Чего ты ждала?
Сюзанна. Чтобы ты мне сказал сам.
Жан. Но почему?
Сюзанна. Сама не знаю… Чтобы не иметь угрызений совести. Я думала, ты все еще нуждаешься во мне… Мне казалось, что ты еще не встал на ноги, еще не завоевал себе положения в театре… Одним словом, думала, что я тебе нужна и полезна. Но сегодня ты набрался храбрости и заявил, что больше меня не любишь, в то время как считал, что я тебя люблю до безумия… Так вот, ты повзрослел достаточно. Я думаю, что могу пустить тебя летать на собственных крыльях… У тебя хватило сил преодолеть в себе жалость к своей старой любовнице. И ей больше не нужно жалеть своего молодого любовника… Все к лучшему!
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.