Быть может, ключ к ним лежит в их семьях, их структуре и функционировании? Сущность жизни в том, чтобы нести жизнь дальше; у любой расы этому подчинено все остальное. Но что касается этой расы… Джоссерек вдруг понял, что он просто запутался. Среди всех остальных народов рогавикианцы настолько мудро подходили к вопросу воспроизводства, что у них не было прироста населения.
Они никогда не поднимают свою численность выше той, что может прокормить их территория. Поэтому — то ли в результате действия естественных ограничительных механизмов (например, трудно найти партнера в полигамном браке), то ли из-за чумы, голода, междоусобиц — происходит регуляция их населения. Человек принадлежит к животным, у которых отсутствует регулятор размножения. В результате время от времени он подвергается участи кроликов или леммингов. Но, будучи разумным существом, он может предвидеть ее, и для этого у него есть самые различные способы: широко распространенное безбрачие, поздние браки, половые акты в периоды, когда невозможно зачатие, контрацептивы, аборты, убийства новорожденных и престарелых, эмиграция. Как правило, от неуправляемого роста населения страдают цивилизованные народы, первобытные же контролируют рождаемость. И то, что это удается северянам, не должно было бы удивлять Джоссерека.
Однако в их случае все подчинено радикальному ограничению численности населения с тем, чтобы реальные возможности и уровень технологии могли обеспечивать невысокий его уровень. Многоженство и рождение незаконнорожденных детей подвергалось осуждению. Существовало общепринятое мнение, что жена не должна рожать больше шести детей. Все это удерживало население на низком уровне. История говорит, что на время несчастий, когда смертность намного превышает рождаемость, существует молчаливое согласие относительно ослабления действий этого правила, но когда все приходит снова в норму, по такому же невысказанному вслух согласию восстанавливается и статус-кво.
Генетика заинтересовала Джоссерека. Женщины-красавицы привлекали внимание более зрелых поклонников или своих ровесников, и они могли выбирать лучших. Менее желанные женщины довольствовались и мужчинами помоложе себя и вообще выходили замуж один раз или два. Таким образом мужья последних получали значительную часть их наследства, и некоторые из них вступали в следующее поколение членами более преуспевающих семей. Может быть, именно это и объясняет тот факт, что здесь никогда не было ни аристократии, ни правительства, ни государства, ни власти, ни руководства, кроме, может быть, самых примитивных форм, да и то лишь при условии согласия с их существованием всех остальных.
Преимущества малой численности населения были очевидны. Северяне наслаждались изобилием диких животных и других природных богатств. Это высвобождало им время для досуга и создавало экономические условия для развития культуры, которая могла выдержать конкуренцию с культурами многих цивилизованных наций, где слишком много, времени отводилось тяжелому и упорному труду. Еще более важным для жителей Рогавики казалось то, что вокруг них много пространства. О густонаселенных землях юга они говорили с отвращением и с нескрываемым ужасом. Донья как-то заметила: «Я бы не смогла долго пробыть в Арваннете — у них там пахло так же, как если бы я находилась среди толпы людей». (Откуда у них такой чуткий нос, как у собак? Результат диеты, особенностей их расы? Впрочем, это могло быть следствием тренировки, а не сознательного управления резервами организма.)
«Проблема состоит в том, — подумал Джоссерек, — что длительное благосостояние в обществе вступает в конфликт с частными предпринимателями или бюрократами, к тому же обладающими властью. Вот почему общинные земли страдают от перенаселения, леса безжалостно вырубаются, реки загрязняются, полезные дикие животные истребляются, торговля затухает, прогресс сдерживается различного рода ограничениями и налогами — это происходит при любом общественном строе, племенном, феодальном, монархическом, теократическом, капиталистическом, патриархальном и какой там еще возможен. А рогавикианцы — анархисты. У них нет никакого представления об альтруизме, они даже слова такого не знают. Какое-нибудь отдельное Братство могло бы усилиться, привлечь дополнительную рабочую силу и богатеть за счет экспансии. После этого оно могло бы посмеиваться над неодобрительным к себе отношением со стороны других групп, ведь став самостоятельным, оно выходит из-под контроля властей. И вскоре каждый клан стал бы поступать аналогично — чтобы не превратиться в жертву. Конечно, на деле этот процесс сложнее, но тем не менее…
Какой же фактор способствует тому, что их образ жизни не меняется? Ведь, несомненно, он на каждого рогавикианца воздействует сильнее, чем желание сохранить материальное благополучие для своих потомков… особенно, если они не согласны с тем, что такое благополучие вообще уже достигнуто (кое-кто хотел бы увеличить торговлю с другими странами, другие бы хотели ее сократить, некоторые хотели бы иметь больше огнестрельного оружия, чтобы легче было охотиться, другие боялись попасть в зависимость от поставщиков… и так далее… и каждый из них был волен поступать так, как ему вздумается, хотя не в состоянии спровоцировать достаточное количество своих соплеменников на нарушение существующих отношений.
