Странник. Зима Мира - [106]

— Я сомневаюсь в этом, — ровным голосом ответила Никкитэй. — Южане редко бьются насмерть. Достаточно лишь немного подвергнуть пленника пыткам или просто припугнуть, как он выкладывает все, что ему известно… Но можешь ли ты мне объяснить, почему они жалуются на то, что мы их убиваем? Что же еще мы должны с ними делать?

— Вы что, не оставляете пленников? — в ужасе воскликнул Джоссерек. — Никкитэй, они будут мстить за это и убьют каждого рогавикианца, которого схватят.

— Цивилизованные солдаты всегда так поступают. У нас остались записи от самых первых войн. Но почему бы и нет? Один пленный северянин не настолько бесполезен для них, как пленный южанин — для нас, но он представляет большую угрозу.

— Обмен пленными…

— Что? Как можно это делать предметом торговли?

«Ни переговоров, ни стратегии, ни армии. Если бы она была, если бы была… Имперские силы разбросаны. Организованная оборона отрезала бы их от линий связи. Наверное, Сидир никогда бы не решился на этот поход, если бы не был уверен, что ему будет противостоять организованная оборона.

Неужели я всерьез рассчитываю, что смогу убедить этих… этих двуногих партнеров изменить способы борьбы, которые успешно применяются ими с момента наступления ледников? Я повидал достаточно самых разных культур. И многие из них предпочитали умереть, но не измениться. Может быть, потому что само изменение — это уже смерть?

Я расскажу им об этом на Собрании Земель, и они будут смотреть на меня, не понимая того, что я говорю, как Никкитэй сейчас, а потом я отправлюсь домой, тогда как Донья… О Акула Уничтожения, пусть же она погибнет на поле битвы! Пусть она не окажется в числе уцелевших, голодающих, в изорванной одежде, больных туберкулезом, алкоголизмом, нищих и попрошаек, сломанных судьбой».

Женщина положила свою руку на него.

— Вы страдаете, Джоссерек, я вижу, — сказала тихо она. — Могу ли я помочь?

Он был тронут. Подобные жесты были редки среди рогавикианцев. Он вымученно улыбнулся.

— Боюсь, что нет. Все дело в том, что я беспокоюсь о вас.

Хотя он употребил местоимение во множественном числе, она кивнула и прошептала:

— Да, ты, наверное, влюбился в Доныо, путешествуя вместе с ней. — После паузы она с трудом продолжила: — Ходят сказания о том, как чужеземцы увлекаются нашими женщинами. Джоссерек, это не мудро. Мы и вы — слишком не похожи друг на друга. Она не страдает от этого, но вот ты… — Потом она добавила, как бы защищаясь: — Не думай, что мы, северяне, не знаем любви. Я… Я должна рассказать тебе, куда я сегодня держу путь — туда, где лежат павшие в последнем бою с захватчиками — перед самым вашим прибытием. Там лежат два моих брата, сестра и три любовника, которые для меня были больше, чем просто партнерами. Ведь я могу и не вернуться больше сюда… Может быть, ты подождешь в сторонке, пока я поищу их могилы и повспоминаю?

Он не мог спросить у нее, а кто же он сам для нее. Игра, любопытство или желание угодить Донье? По крайней мере она старалась быть доброй. Вполне вероятно, что именно поэтому она преодолела в себе больше препятствий, чем он знал. Он и так уже многим был ей обязан и станет, несомненно, обязан еще большим, пока они будут двигаться на запад: Донья вернулась к своим мужьям, их у нее было предостаточно, и Никкитэй поможет ему смириться с этим.

…Могилы не имели никаких отличительных знаков, если не считать того, что они были свежими. Если можно было доверять мнению путешественников, такие смешанные захоронения совершались без особых обрядов. Если у жителей Аулхонта и были таковые, то Никкитэй совершила их в тот час, когда она была одна на кладбище.

Потом, когда она вернулась к Джоссереку, она пребывала в веселом настроении.

«После Собрания Земель я отправлюсь домой, — снова пообещал он сам себе, — и буду жить среди таких же, как я, людей».

Глава 17

Грозовая Котловина, где всегда собирались кланы, располагалась в четырехстах милях вниз от Тропы Солнечных Псов. Джоссерек хотел, чтобы их отряд из двадцати человек поскорее отправился туда, но Донья возразила ему: спешка бессмысленна, потому что жителям дальних районов понадобится много времени на дорогу, как бы быстро ни скакали гонцы.

— Не трать понапрасну свои силы, просто наслаждайся прелестями лета, — добавила она. — Возможно, это наше последнее лето.

Она скакала перед ним, солнечный свет отражался от ее волос. «Что ж, я не смогу быстро забыть тебя, даже если покину», — подумал Джоссерек. Путешествие длилось уже месяц — он охотился, рыбачил, тренировался по пути для поддержания формы, выполнял работы по лагерю, после чего у костра пил сухую острую медовуху, пока в висках не начинала стучать кровь, слушал легенды и истории, песни и шутки, обменивался идеями — хотя никогда не делился своими самыми сокровенными мечтами — и, наконец, удалялся с Никкитэй в палатку, в которой они жили теперь вдвоем.

Он многое узнал о северянах, и ему показывали не только то, что видели путешественники, пересекавшие всю эту землю с востока и на запад из одного конца Андалина к другому или же осторожно двигавшиеся на юг, где начиналась цивилизация, либо храбро на север, находившийся в плену ледников, он не только участвовал в первобытных охотах и ослепительных пиршествах, но и мог лицезреть обряды, которые порою были слишком утонченными для чужеземца, вроде него, чтобы по достоинству оценить их, и общественный порядок, который все больше и больше приводил его в замешательство.