Странная практика - [74]

Грета прижалась спиной к двери и прерывисто вздохнула. Его нет, здесь нет никого, кроме нее, и у нее есть очень важное дело. Пусть даже в удалении от основного места действия.

Она вспомнила, как Ратвен говорил «…вы нужны городу», как Варни спрашивал, почему она этим занимается. Как она пыталась ему объяснить, каково это – быть нужной и сознательно взять на себя ответственность и удовлетворить чью-то потребность.

«Я могу делать нечто полезное, – сказала она себе. – Я могу делать свою работу».

Грета с трудом поднялась на ноги (пришлось уцепиться за дверную ручку) и пошла вверх по лестнице к своему единственному пациенту.

* * *

От особняка Ратвена до станции метро и собора идти было недалеко – меньше мили. В это время ночи на улицах было мало людей, которые могли бы обратить внимание на таких же, как они, пешеходов. Несмотря на то, что Фаститокалон говорил Крансвеллу, он сейчас все-таки потратил силы, которых в запасе было и без того мало, на очень слабое поле незаметности, окружившее их компанию, и при этом почувствовал, как и Ратвен, и Варни либо инстинктивно, либо осознанно сделали себя неприметными. Они это делали чуть по-разному, и, не будь Фаститокалон занят другими мыслями, он бы постарался более тщательно разобраться в индивидуальных привкусах воздействия, которое оказывали вампир и вомпир.

Махина собора тоже производила некий эффект, искривляя линии мирабильного фона, подобно гире, положенной на лист резины. С приближением к собору Фаститокалон начал улавливать под городскими улицами характерные циановые подписи монахов, и на повороте с Крид-лейн на Ладгейт-хилл, куда выходил громадный западный фасад храма, он остановился, чтобы попытаться определить, сколько же их. Фасс резко втянул в себя воздух.

– В чем дело? – спросил Варни.

Фаститокалон молча покачал головой – «дайте мне минутку» – и закрыл глаза. Как минимум два недавних следа и множество старых, блекнущих, – и нечто гораздо более яркое, гораздо более сильное, чем любой из этих индивидуумов. Этот с места не сдвигался. Он оставался там постоянно.

– Эта штука и правда там, – объявил Фаститокалон, снова приходя в движение. – Примерно в ста футах ниже. Может, и глубже: определить трудно из-за того, что собор искажает поля. Она… она, похоже, совсем недавно стала сильнее. Я проходил здесь достаточно часто, но ощущал только церковь. Если она способна перебить силу собора, то определенно набирает силу.

– Она знает, что мы здесь? – спросил Крансвелл.

– Пока нет. И я стараюсь добиться, чтобы не узнала, пока мы не окажемся намного ближе. – В голосе Фаститокалона уже слышалась напряженность. – Сейчас внизу их всего двое. Могло быть хуже.

– Надо спуститься по ступенькам в лифтовой шахте, – сказал Ратвен. – Если это убежище такое же, как в Белсайз-Парке и Клапаме, то должен существовать отдельный вход в шахту с поверхности, а не только со станции метро. Фасс, ты не мог бы…

Тот уже закрыл глаза, определяя форму подземных пустот, стараясь протянуть мысли как можно дальше, но при этом не обнаружить своего присутствия.

– Вентиляционные ходы, – проговорил он, не открывая глаз, и чуть повернулся, чтобы указать направление. – На островке безопасности между Ньюгейт-стрит и Кинг-Эдвард-роуд. В той стороне. Выходят в глубокую шахту. Четко не вижу, но, наверное, это именно то, что мы ищем.

Крансвелла чуть потряхивало от возбуждения.

– Люди не заметят, что мы снимаем решетки и забираемся внутрь?

– Это надо сделать очень быстро, – ответил Фаститокалон. – А поскольку Ратвен и сэр Фрэнсис могут стать неприметными, вам надо будет держаться поближе друг к другу.

– А как насчет вас? – поинтересовался Крансвелл.

– А я устрою парням из «Меча Святости» сюрприз, – объяснил он, прощупывая грани своих способностей и пытаясь определить, действительно ли сможет сделать то, что планирует. Не исключено. Да и выбора, по сути, нет. – По крайней мере, надеюсь. Но мы это очень быстро выясним.

* * *

Оказалось, что проникнуть в вентиляцию можно на удивление быстро. Сначала они тщательно примерились, наблюдая за машинами – и Крансвелл держался рядом с Ратвеном, как и было велено. Шахта возвышалась над дорогой, словно кирпичный столб или дымовая труба; в кирпичной стене имелась входная дверь, запертая на висячий замок, который Ратвен вскрыл с такой легкостью, словно это была пластинка жвачки. Внутри в темноту уходили металлические ступеньки.

В полную темноту. Впечатление было такое, словно входишь в пещеру.

– Я ничего не вижу, – прошипел Крансвелл, когда они все оказались внутри.

Стиснув эфес сабли, он вжался в невидимую стену шахты.

– А мы видим, – ответил Ратвен с раздраженным вздохом. Крансвелл выпучил глаза: в темноте зажглись две точки красного света, которые быстро разгорелись и замигали. – Ну вот. Так лучше?

Он инстинктивно попятился и стукнулся головой о металлическую стену – тихо, но мелодично.

– Иисусе, Ратвен, а может, будете предупреждать, перед тем как устроить какую-нибудь страшилку?

Световые точки возмущенно закатились вверх, а потом исчезли, когда их обладатель повернулся в другую сторону, однако тусклого красного свечения, которое от них исходило, оказалось достаточно, чтобы Крансвелл мог различить костыли, торчащие из выгнутых стен шахты, и ступеньки, спиралью ведущие вниз, по кругу подъемной шахты старого лифта. Тросы так сильно проржавели, что казалось, порвутся от малейшегоусилия.