Странная практика - [71]

То, как Фасс это сказал, заставило Крансвелла посмотреть на него с любопытством, но вопросов от него не последовало.

На короткое время воцарилось молчание.

– Когда мы это сделаем? – спросил Ратвен. – Я склонен предложить, чтобы все вылазки совершались после наступления темноты.

– Ну, – откликнулся Варни, – мы знаем, что ночью они активны, но, учитывая их прежнее поведение, вероятно, несколько, если не большинство из… мне все время хочется назвать их монахами, хоть я сильно сомневаюсь, что они приняли постриг, который признает хоть какая-то из действующих Церквей… них, уйдет творить жуткие вещи на поверхности, оставив свою штаб-квартиру относительно незащищенной. И я согласен: получить доступ в темноте будет намного проще.

– Остается еще проблема: как проникнуть на место. В бомбоубежище. – Крансвелл побарабанил по столу. – Два супербледных парня со странными глазами, один серый тип из фильма ужасов в винтажном костюме и один обычный человек привлекут к себе немало внимания, если попытаются залезать в люки или еще куда-то, даже ночью. А вы не сможете проделать для всех нас этот трюк «не замечайте меня»? – уточнил он, обращаясь к Фаститокалону. – Как в музее?

– Боюсь, что на очень короткое время. И мне надо постараться сохранить как можно больший запас сил, чтобы использовать их для отвлекающего маневра.

Ему редко приходилось настолько сильно досадовать на ограниченность своих возможностей.

– Начнем действовать после наступления темноты, – решил Ратвен.

Фаститокалон посмотрел на него и на Варни и подумал, что Крансвелл прав: «Два супербледных парня со странными глазами». Если говорить о том, кого бы он выбрал, чтобы взять с собой на крайне опасное дело, связанное с мощным источником ультрафиолетового излучения, то пара дракуланов оказалась бы в самом конце этого списка.

– Да, – согласился он. – А пока я посоветовал бы вам с сэром Фрэнсисом поужинать: вам понадобятся все ваши силы.

* * *

В итоге особых споров относительно того, кто останется присматривать за Хейлторпом, не было. Грета уже пришла к совершенно очевидному выводу – и ее нисколько не утешило то, с каким глубоким облегчением остальные выслушали ее слова о том, что она останется. На это было сколько угодно веских причин, но ни одна из них не компенсировала неотвязную противную мысль, что ей здесь будет удобно и безопасно, тогда как они столкнутся с тем… ну, с чем-то, что окажется под городом.

– Это должна быть я, – сказала она отрывисто, – потому что только я умею и могу позаботиться о нашем госте и потому что у меня есть обязательства в отношении остальных моих пациентов и лондонского сверхъестественного населения в целом. Здесь я незаменима.

Если она погибнет, гоняясь за безумными монахами, ее пациентам придется искать нового врача – а для части из них это вообще окажется невозможным. К тому же она понимала, что подобный поворот событий необычайно устроит того, кто всем этим дирижирует.

Грету редко угнетали обязательства, налагаемые этой работой, но сейчас дело обстояло именно так: жарко возмущало то, что именно ей придется остаться, и то, что она это понимает.

– Совершенно верно, – подтвердил Ратвен, самым возмутительным образом приподняв ей подбородок пальцем. – Вы нужны городу гораздо сильнее, чеммы все.

– Вы ему тоже нужны, – возразила она, – и вы это знаете. Вы это всегда знали, Ратвен.

– Я не собираюсь лишать его всех благ, сопряженных с моим присутствием и вниманием, – успокоил он ее. – Но если… теоретически… придется выбирать между тем, потеряет город вас или меня, то, по-моему, мы оба знаем, чье отсутствие вызовет более значительные трудности для гораздо большего числа существ.

Она выдерживала его взгляд долго (что было чертовски трудно, поскольку Ратвен принял свой самый нечеловеческий облик, с громадными серебристо-белыми глазами), а потом отстранилась от его руки.

– Постарайтесь не пропасть, – сказала она. – Во всех смыслах.

– Уж это я могу обещать, – ответил Ратвен.

Его рука упала, он отступил от Греты на шаг, и то место, где его палец прикасался к коже, вдруг ощутилось как нелепо, ужасно холодное. Мгновение чуть растянулось, а потом время резко вернулось к прежнему темпу. Часы пробили половину двенадцатого.

Крансвелл наблюдал за их разговором молча, но, как только бой часов стих, он подал голос – руки скрещены на груди, тон язвительный:

– Как я уже говорил, я с вами. Лишним никто не будет.

– Они видят в темноте, и гораздо сильнее обычных людей, – напомнил Ратвен. – Как уже говорил вам я, вы будете в явно невыгодном положении.

– Вот почему со мной будут вот они, – заявил Крансвелл, протягивая руку к стойке с кухонными ножами и, прихватив пару, решительно ими взмахнул.

Ратвен стал чуть бледнее.

– Верните их на место, – потребовал он. – В последнее время мне пришлось мириться со многими личными неудобствами, но я не позволю вам испортить заточку моих поварских ножей, шинкуя ими буйных сумасшедших. Если уж вы настаиваете на том, чтобы идти с нами, извольте взять какой-нибудь из тех чертовых мечей, которые висят над камином в гостиной, и постарайтесь им не пораниться.