Странная парочка - [11]

– Да, мистер Вейкфилд. Ешьте суп.

Его нетерпеливый выдох сильно потерял в выразительности от приступа кашля. Анджи держала поднос, пока кашель не закончился, чтобы суп не выплеснулся ему на колени.

– Надо было раньше дать вам микстуру от кашля, – прокомментировала она, надеясь, что он не догадается, почему она не сделала этого раньше. Вид Риса в нижнем белье начисто стер из памяти мысли о лекарстве. Теперь она взяла бутылку и налила из нее в ложку.

Глаза Риса встретились с ее глазами, когда она выливала микстуру ему в рот. На обратном пути рука заметно дрожала. Черт его возьми за это. И черт возьми ее, раз она так слаба, что позволяет творить с собой подобные штучки.

– Пойду, помою ложку, – сказала она довольно слабо, отступая назад.

– Это подождет, – раздраженно остановил ее Рис. – Весь последний час вы только и делаете, что носитесь туда-сюда. Сядьте.

Поморщившись от тона, она подчинилась и присела на краешек стула, следя за тем, чтобы не помять его пиджак.

Рис еле подавил вздох. Теперь у нее такой вид, будто он вот-вот швырнет в нее подушкой. С самого начала нервничала, как кошка, хоть и хорохорилась тогда с термометром. Ну да, ситуация довольно неловкая, но они проработали вместе пять месяцев, проводя вдвоем больше времени, чем иные женатые пары. До сих пор она как будто не испытывала затруднений в общении с ним. Отчего же теперь смотрит на него, как на какое-нибудь кровожадное чудовище?

– Почему бы вам не убрать пиджак и не сесть удобнее? – предложил он, стараясь говорить примирительно. – Нужно обсудить несколько вопросов, прежде чем вы вернетесь в офис.

Она кивнула, встала и аккуратно повесила пиджак в шкаф. Потом села и взяла блокнот и ручку, которой он подписывал лондонские бумаги. С занесенной ручкой, готовая начать, она все еще выглядела настороженно. Ба, да ведь она всеми силами избегает смотреть на его грудь. А какое было лицо, когда застала его стоящим в одном белье! Не может быть, чтобы она никогда не видела мужчину в трусах – и без них тоже. Она, конечно, молода, но не настолько.

На этот раз Рис все-таки вздохнул.

– Расслабьтесь, а? Знаю, что я сейчас не в лучшем настроении, но совершать над вами физическое насилие точно не собираюсь.

У Анджи порозовели щеки. Румянец был просто очаровательный, но Рис постарался не замечать его, пока она торопливо бормотала:

– Да, сэр. Простите, сэр. Я просто…

– И перестаньте называть меня «сэр» на каждом вздохе! – с возрастающим раздражением перебил он.

Прикусив губу, Анджи уставилась на колени.

Борясь с желанием попросить прощения, Рис занялся супом.

– Здорово, – сказал он, проглотив без всякого желания несколько ложек.

Расценив комплимент как своего рода извинение, она непринужденно ответила:

– Спасибо, но для того, чтобы открыть банку, не требуется большого кулинарного таланта. Вряд ли это похоже на супы, которые варила вам мать, когда вы болели в детстве.

При этих словах у Риса дернулся рот.

– Насколько я помню, единственное, что сделала для меня мать, это приколола к рубашке записку с именем и датой рождения. – И тут же прикусил язык. Какого черта он говорит это? Никто еще не слышал от него таких подробностей.

На яйце у Анджи смешались ужас и сочувствие – ни то, ни другое не доставило ему удовольствия.

– Она вас бросила?

Он кивнул, сосредоточившись на супе.

– Да, оставила в приемном покое больницы в Техасе.

– Сколько вам было?

– Три года.

– Какой ужас. Вы… вас усыновили? – осторожно спросила Анджи.

– Нет. Усыновлять предпочитают младенцев. А я даже тогда не был милым, пухленьким малышом.

Заканчивая суп, он чувствовал на себе ее взгляд, понимал, что она старается удержаться от расспросов, но любопытство победило.

– Вы росли в приюте?

Он неопределенно пожал плечом.

– Временами. Временами – в семьях. Пока не закончил школу. А потом меня призвали – не успел лето отгулять.

– Вы были на войне?

– Угу, – утвердительно промычав, он проглотил остатки супа.

– Вы сказали, что в записке было только ваше имя?

– Да. Настоящей фамилии я не знаю. Вейкфилд – это идея специальных служащих, которые оформляли меня.

– У вашего имени странное написание, – все еще осторожно заметила она.

– Валлийское, – согласился он. – Может быть, традиционное имя в семье моей матери. Кто знает?

– Вы не пытались узнать что-нибудь о ней?

– Нет. – Он отодвинул поднос, не желая больше развивать эту тему. Трудно было понять выражение фиалковых глаз Анджи, да он, в данный момент, и не старался. – Вернетесь на работу или предпочитаете обменяться биографиями?

От него не ускользнула реакция на довольно ироническое предложение. Она будто физически свернулась, закрылась в себе, пока он не разглядел чего-то, что она не хотела показывать ему. Что же она скрывает? Не то чтобы это было важно. Она – хороший помощник. Пока она так работает, прошлое его не касается. Что же до личного любопытства – его можно и проигнорировать.

Освободившись от подноса, он сполз пониже, обругав про себя головную боль и общую слабость, и принялся быстро и сжато излагать инструкции. Он говорил себе, что хочет побыстрее отправить ее на работу, чтобы все было сделано вовремя; что ему нужно поспать и не нужно, чтобы она сновала перед глазами. И все же прекрасно сознавал, что странным образом не хочет, чтобы она уходила, и ощущал пустоту при мысли о том, что останется один в своем беспомощном состоянии.