Страна тысячи городов - [46]

Как и в большинстве среднеазиатских центров, были в Хорезме распространены и терракотовые статуэтки — идольчики. Среди них наиболее популярны фигурки стоящих женщин в тяжелых одеждах. Типичная хорезмийская черта — оторочка этой одежды по подолу. Имеются среди терракот и иные образы. Таковы, например, женщина с ребенком в руках (вспомним рельеф на баклаге) или богиня, держащая двуручную амфору. Образ последней перекликается с аналогичной скульптурой, помещенной на нисийских ритонах. Только нисийская богиня предельно обнажена, а хорезмийская целомудренно закутана в плотное одеяние. Правда, это искупается другой статуэткой, изображающей мужчину, вообще лишенного какой-либо одежды. В одной руке у него виноградная гроздь, в другой — садовый нож. Перед нами явно божество виноделия в его эллинистическом варианте — бесшабашный Дионис.

Таким образом, даже затерянный в низовьях Аму-Дарьи Хорезм не избежал в это время эллинистических влияний. Однако проявляются эти влияния в значительно меньшей мере, чем это можно было наблюдать в Парфии или Бактрии. Для цивилизации раннего Хорезма характерны также несколько замедленные темпы развития. Так, здесь еще нет налаженного денежного обращения — на древних памятниках археологи почти не находят монет. Нет ни одной монеты и на Кой-Крылган-кале, хотя памятник раскопан целиком. Вероятно, преобладала меновая торговля, стимулируемая наличием кочевого окружения. Вместе с тем северный форпост городской культуры отличается и значительным своеобразием. Лучшее тому доказательство — богатая парадная керамика и оригинальная архитектура Кой-Крылган-калы.

Вторая часть хорезмийской главы должна быть посвящена тому периоду, когда городская культура, сохраняя самобытность и оригинальность, уже мало в чем уступала своим более развитым соседям. Время это приходится на I–IV века н. э. Это была эпоха наивысшего расцвета древней городской цивилизации, что в полной мере прослеживается и по хорезмийским материалам.

На обоих берегах Аму-Дарьи в эту пору реконструируются и улучшаются ирригационные системы. Первоначально хорезмийские каналы лишь повторяли направление усыхающих протоков. Теперь, в I–IV веках н. э., здесь уже создаются сложные ирригационные устройства с магистральными руслами, выведенными непосредственно из главного рукава Аму-Дарьи. Число городских поселений в это время увеличивается.

В левобережном Хорезме известны остатки по крайней мере трех достаточно крупных городов. Это — мощная крепость Шах-Сенем, продолжавшая существовать и в средние века, Мангыр-кала и Куня-Уаз. Последнее городище было почти не обжито в пору средневековья, что позволило произвести в значительных масштабах вскрытие его древних слоев. Этот подквадратный в плане город занимает площадь около 9 гектаров. Среди раскапывавшихся здесь домов выделяется одно парадное и монументальное здание, возможно являвшееся местопребыванием правителя. Одно из его помещений было своего рода домашним святилищем. Здесь в центре располагался священный очаг, а по стенам шли ниши, в которых, видимо, возвышались статуи. Во всяком случае около одной из ниш обнаружены обломки скульптуры человека, сделанной из глины, покрытой алебастром.

Имелось на левом берегу и значительное количество более мелких городков и крепостей. В одной из таких крепостей, носящей традиционное для Средней Азии название Гяур-кала («крепость неверных»), раскопан парадный зал. Его перекрытие поддерживали две деревянные колонны с каменными базами. В одну из стен была вделана терракотовая очажная ниша. На располагавшейся перед ней платформе отмечены следы огня — скорее всего здесь стоял жертвенник. Прямоугольные ниши на противоположной стене сохранили следы росписи. Сам зал случайно уцелел в одном из углов древней крепости. Почти весь остальной культурный слой уничтожен разливами ненасытного Джейхуна, как именовали Аму-Дарью средневековые авторы. И в наши дни можно наблюдать, как эта река, непрестанно меняя свой фарватер, вдруг с неодолимым упорством устремляется на один из берегов. С грохотом обрушиваются огромные подмываемые участки, исчезают в воде обломки домов и дувалов, уничтожаются нередко целые селения. Так Аму-Дарья поглотила руины средневековой столицы правобережного Хорезма города Кята. Исчез в ее водах и замок Аль-Фир, резиденция хорезмшахов, возведенная еще в 305 году н. э. «Аль-Фир, — пишет об этом событии Биоуни, — был виден на расстоянии десяти миль и больше. Его разбила и разрушила река Джейхун, и каждый год уносила она эту крепость по кускам, так что в тысяча триста пятом году эры Александра (933 год н. э.) от него ничего не осталось».

Естественно, что лучше сохранились развалины городов, находившихся в отдалении от столь опасного соседа. Таких руин довольно много в правобережном Хорезме, где, кстати, и находился злополучный Аль-Фир. К числу городских поселений в этом районе относятся Базар-кала площадью 33 гектара и царский город Топрак-кала, к которому нам еще придется вернуться в последующем изложении. Вероятно, развалинами древних городов являются и такие хуже изученные памятники, как Эрес-кала, Кырккыз-кала и Пиль-кала. Известно на правом берегу и несколько крепостей. Как правило, они располагаются на хвостовых частях каналов, прикрывая оазисы со стороны кочевой степи. Вооруженные гарнизоны бдительно охраняли мирный труд землепашца и ремесленника. Это и не удивительно. Именно безжалостная эксплуатация подневольного труда своих подданных позволяла хорезмийским правителям жить в роскоши и довольстве.