Страна Обсин - [6]
«Ты что — там же война везде на юге! И на Кавказе, и в Средней Азии — везде, какой обмен, что ты!»
«Да, я как-то упустил из виду… Молдавии нет, Украины тоже…Крым! Давай меняться на Крым!»
«А татары?»
«Что — татары?! Не люди, что ли? Не хуже нас с тобой. Язык выучим, в тепле будем жить, виноград есть, у Черного моря гулять. Меняемся? Наверняка, русские остались еще, которые уехать не успели, а хотели бы. Здесь умереть можно.»
«Крым? Крым…Крым. Не знаю, можно, я подумаю? Неожиданно так. Я не успела досыта нарадоваться, что квартиру получила, снова все менять нужно. Ты подожди, хорошо? Подождешь? Два дня, обещаю.»
«Хорошо, малыш, а я эти два дня дома посижу — что-то мне неможется.»
«Посиди, отдохни. Ты сегодня выглядишь плохо — бледный какой-то. Отдохни, мой милый.»
Утром она ушла на работу в свой гадюшник, а я убрал в квартире, вымыл кастрюлю из-под тушеной брюквы и подошел к окну.
Тяжелое, в дымах разного цвета, небо висело перед глазами.Казалось, что лежит на колоннах многочисленных заводских труб, которыми был испещрен горизонт. Снизу это пространство было ограничено разбитым, потрескавшимся, в ямах и буграх, асфальтом. В трещинах и колдобинах поблескивала жирная грязь, отражая в себе желто-оранжево-черное небо. Безлюдно было на улице, в окнах одинаковых домов не мелькали люди, да и понятно — рабочий день, все или на смене, или отсыпаются после ночной работы, дети в комбинатах, гулять некому — один я праздно смотрю в голое окно и вижу, что по противоположной стороне улицы, поддерживая друг друга и прыгая через лужи, движутся типы, которые следили за мной вчера.
10.
«Теперь ты понял, кто мы и зачем тебя искали?»
«Да».
«И понял, кто ты?»
«Да».
«И понял, почему ничего не помнишь?»
«Да, понял.»
«Ну, молодец. Ты неглупый парень. Когда ты узнал о своих способностях?»
«Полтора месяца назад.»
«Верно, все сходится. А девочку эту ты сколько времени знаешь?»
«С самого начала.»
«Что ж ты ей раньше не помог?»
«Я ничего о себе не знал.»
«Ну, вот, теперь узнал и поедешь с нами.»
«Нет.»
«Поедешь, не глупи. Все равно увезем.»
«Нет. Я вас убью.»
«Ха-ха-ха! Никого ты не убьешь. Кого угодно, только не нас. Мы ведь, когда ВАС делали, о себе позаботились. Нас, своих творцов, ВЫ тронуть не можете.»
«Да знаю, чтоб вы сдохли!»
«Вот видишь, лучше тебе поехать с нами.»
«А Зойка?»
«Возьми ты ее с собой! Проведем синхронизацию без облучения, и будет она своей, но без полетов.»
«И жить у вас подопытными кроликами?»
«Чувак, у тебя нет выхода! Мы же иначе уничтожим тебя, вас, мы имеем такие полномочия.»
«Не сомневаюсь. Будьте вы прокляты.»
«Ну, ты несправедлив. Ты умирал от лучевой. Если бы не мы, тебя бы просто не было.»
«И пусть бы не было.»
«И опять ты неправ. Жизнь — любая жизнь — лучше нежизни.»
"Что вы знаете о жизни, что вы в ней понимаете?Можно подумать, вы когда-нибудь жили!
Учеба — эксперимент — расчет — защита — эксперимент — теория — расчет — вот и все, что вы знаете. А как живут люди, та же Зойка, вы знаете? Ладно бы лекарство от смерти изобретали или, хотя бы — от насморка, наконец, или хлеб, который никогда не кончится, штаны, которые никогда не порвутся — ну хоть что-нибудь для людей! Так ведь нет — на войну работаете, и деньги для вас всегда есть. Дети едять кашу из восстановленного овса, а вам все равно, у вас совесть спокойна."
«Ты смотри, какой трибун! Отличный экземпляр. Одним словом, едешь или нет?»
С этими словами он достал из кармана электронный шприц.
Но хлопнула дверь, и моя девочка, Заинька моя, радость моя, опять спасла мне жизнь.
Я посмотрел ей в глаза, и вдруг Великое Откровение посетило меня и озарило мой мозг.
Я понял, что нужно делать, достал чемодан и на глазах и остолбеневшей Зойки и застывших физиков начал складывать в него свои и Зойкины вещи…
11.
«Алло, алло, алло! Почему не отвечаете?»
«Хрр-р-р, хр, вжиииу, хр!»
«Алло, не понял, перезвоните!»
«…лий…ныч, помогите, у нас бунт, восстание! Хрр…»
«Ты что, с бодуна?! Какой бунт, что несешь?!»
«Хррр… На площади перед горсоветом, горкомом и милицией лежат толпы подростков…хррр»
«И что — это бунт? Пусть милиция их уберет, учить тебя?»
Голос в трубке вдруг стал ясным и громким.
"Вы только меня не перебивайте — времени нет. Весь аппарат руководства городом пришел сегодня на работу, как всегда, в девять тридцать. Площадь была пустая. Я приехал последний и отпустил шофера, потому что собирался весь день работать с документами. Как только машина отъехала, на площадь вышли толпы детей и подростков и легли на асфальт. Я послал дежурного убрать их — он не сумел открыть входную дверь. Двери черного хода тоже не открываются. Позвонил Симонюку в милицию, чтобы выслал наряд — результат тот же, дверь открыть не могут. Электричество отключено, связь — вы слышали, барахлит, не понимаю, как вообще, к вам пробился. Еще успел военным позвонить, обещали помочь, потом сообщили, что в пяти километрах от города БТРы стали и не могут сдвинуться с места. Мы пару дней продержимся — в буфете есть какие-то продукты, организуем питание для персонала, вода идет, туалеты функционируют… Что? Как? Нет, это я не вам, это мне сообщили, что кладовая буфета пустая, вода перестала идти и туалеты взорвались и
В студенческие годы я имела славу человека, который всегда может достать «лишний билетик» в любой театр на любой спектакль. А сейчас еще существует «стрельба» билетов на дефицитные зрелища?
Потом, когда все кончилось, и жизнь пришла в норму, Алла не раз сама себе задавала вопрос, как получилось, что ее невероятная интуиция дала в тот день сбой и не велела ей отказаться от этой поездки. Вероятно переутомление и жара сбили ее здоровые настройки, лишь встряска, пережитая в последующие дни, сумела вернуть их к нормальному уровню — так решила она.
Долго я не могла заснуть, как всегда со мной бывало от избытка впечатлений. Но и заснув, я видела одно и то же: несется по шоссе серая «Волга», хохочут, поют сидящие в ней люди, полощется на ветру газета с сановными портретами. Хрущика сняли. Брежнев вместо него.
С нею не любят общаться — слишком уж это утомительно. То и дело она что-то поправляет на себе, одергивает, расправляет. Приглаживает волосы, тревожно глядя в глаза собеседнику — это тоже не все переносят. Что за манера — смотреть прямо в глаза, словно в поисках страха или скуки, или неискренности?! Смотрит она при этом искательным взглядом, словно упрашивает о чем-то, молит, но о чем ее мольба, непонятно, да и некогда разбираться. Какие мольбы, о чем вы?! Жизнь несется, скачет, до умоляющих ли взглядов — пусть даже и думаешь о себе потом как о колоде бесчувственной, это быстро проходит, а вот беспокойство которое селит в тебе этот жалкий умоляющий взгляд, это постоянное одергивание и оглаживание одежды, постоянные поиски — неосознанные, разумеется, но все равно раздражающие — зеркала, темного стекла, любой отражающей поверхности, в которой можно было бы увидеть себя и убедиться, что все в порядке, какой-то нарциссизм наоборот — все это безумно утомляет надолго и надолго вселяет тревогу и желание смыться, уйти поскорее и поскорее забыть этот ищущий взгляд, этот торопливый захлебывающийся голос: она знает, что с нею не любят разговаривать, черт возьми, она совсем не глупа при этом своем поведении, она даже знает причину такой нелюбви к ней, но ей, словно все равно, лишь бы только удалось рассказать как можно больше, пока попавшийся и томящийся собеседник еще не ушел, еще стоит здесь, перед нею, озирается тоскливо по сторонам, переминается с ноги на ногу и мямлит что-то вроде «да что вы говорите» и « поразительно».
Я и сейчас слышу: «Понимаете, есть штамп, что человек перед смертью, вроде бы, видит всю свою жизнь и имеет возможность подбить итог и понять, как он жил — был человеком или нет. Такая предсмертная математика… А если человек впал в маразм, или у него Альцхаймер, или он, вообще, в коме? Так и уходить, не оценив себя в последний раз? Поэтому я решила, что, раз уж выпал такой длинный досуг, подобью сальдо заранее, пока еще в своем уме. Вас мне бог послал, чтобы Вы мне помогли это сделать. Раз бог помогает, значит жила правильно? Ну, хорошо, а вдруг это — черт? Не отказывайте мне, прошу Вас, Вы сумеете это написать.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.