Страна Обсин - [5]

Шрифт
Интервал

«А не ошиблись?»

«Исключено. Съемка круговая, оборудование япоское, видно хорошо. Один и тот же человек, точно.»

«Ты же сказал, что размыто изображение.»

«По сравнению с другими предметами, да, размыто, но слабо. Даже не размыто, а свечение вокруг фигуры наблюдается.»

«Думаешь, он?»

«Уверен.»

«А почему там раньше ничего не происходило? Он когда пропал — год, два назад?»


"Два года и восемь месяцев. Видишь ли, я думаю, он только недавно узнал и осознал свои возможности. Давай считать. Сначала был шок: память отшибло, документов нет, как в город попал, не знает, боится милиции, денег нет,талонов тоже, на работу без документов и прописки не устроиться. Ни жилья, ни жратвы — ничего нет. Удивительно, что жив остался.

Очевидно, все как-то устроилось — женская одежда неспроста пропала, баба какая-то замешана. Он оклемался, понял, что все в его руках, и начал это все в руки брать."

"Да, вполне логично. Что ж, придется ехать туда. Сообщи менту своему, что приедем.

«Да он не мент.»

«Тем лучше. Все равно сообщи и предупреди, что понадобится помощь.»

8.

«Продолжаем наш телевечер. Сегодня — сюрприз, приготовленный для вас, дорогие телезрители, выездной группой программы „Чудесна наша жизнь“. Это телерепортаж из города…ска, где прошли два интересных мероприятия: распродажа крупяных изделий и вещевая лотерея. Расскажет об этих знаменательных событиях ведущий программы тележурналист Юрий Жуков. Пожалуйста, Юра.»

«Радостное оживление царило в этот день на центральной площади…ска. Обратите внимание, сколько народу привлекли оба мероприятия, происходившие перед зданием горотдела наших доблестных защитников и стражей законности.Трудящиеся шли сюда семьями, все полны приятных ожиданий и надежд. Но давайте подойдем к кому-нибудь, да вот хотя бы к этому семейству. Здравствуйте, программа „Чудесна наша жизнь“, будьте добры, представьтесь, пожалуйста.»


«Я, это, значит, Прохоров, этот, да, Прохоров Денис, значит, Сергеич, отчество мое, да можно просто Денис.»

«Очень приятно, товарищ Прохоров, а это ваша семья?»

«Это самое, да, вот супруга — Тоня, — а это, значит, сын, как его, Димка, вот.»

«Товарищ Прохоров, вы, конечно, не случайно здесь оказались?»

«Какое, это, случайно! Вчера, как, ну, этот, из месткома, как, значит, объявил, что крупа, значит, будет, и значит, это самое, одного, так сказать?а, это, представителя вот от бригады нужно, ну, это самое, послать…»

«А почему бригада решила послать именно вас?»

«Ну, ваще-то, этот хмырь из месткома велел, значит, передовика послать, это самое, значит, но мы, как его, решили вот, что жребий нужно тащить, ага, вот я и вытянул.»

«Значит, вы здесь в результате проявления демократизма?»

«Чего это?…А, ну да, демократию мы, значит, сильно уважаем, это самое, и это самое, чего же, крупа ведь, и раз наша родная демократия, это, позволяет, как его, купить, так чего — только передовики, что ли, голодные? Все голод…»

«Благодарю вас, желаю успеха. А теперь пару вопросов вам, Тоня, если позволите.Ничего, что я вас по имени назвал? Вы еще так молоды…»

«Ну.»

«Вы знаете, что здесь сегодня будет проходить вещевая лотерея?»

«Ну?»

«А вам известно, какие вещи будут разыгрываться:»

«Ну…»

«И вам, конечно, хотелось бы выиграть что-нибудь?»

«Ну!»

"Значит, вы приобрели билет лотереи? А может быть, и не один?!

«Ага, щас, приобрела я, канечно, держи карман шире! Приобрела! Партийные сказали, или крупа или лотерея, так мы крупу выбрали, ребенок у нас, нам его кормить надо!»

«Благодарю вас, до свидания. Как видите, уважаемые телезрители, все было организовано на принципе строгой добровольности: каждый мог сам выбрать, что ему нужнее — каша или кашне, простите за невольный каламбур. А вот и счастливчики идут с аукциона. Скажите, пожалуйста, что вы приобрели?»

«Мы приобрели два килограмма крупы саго».

«Если не секрет, то почему вы выбрали именно эту крупу?»

«Да там еще была кукурузная, но жена сказала, что саго лучше.»

«И за какую цену вы приобрели эту крупу? Кажется, был аукцион, я не ошибаюсь?»


«Да, был аукцион, сначала хотели за нее сорок два рубля за кило, но я всех обставил — купил за шестьдесят девять. Все равно, только два кило можно купить, чего уж!»

«И последний вопрос: у вас есть дети?»

«Конечно.»

«Можно узнать, сколько?»

«Можно. У меня их пятеро.»

9.

Интересно, что эти два типа хотят от меня? Два часа уже, как пришитые за мной таскаются. Не люблю неясности. А мы вот как сделаем — ищите теперь.

«Слушай, куда он подевался? Только что был здесь и пропал внезапно.»

«Спрятался, гад, все равно найдем! Ну его к черту, темнеет уже. Завтра с утра ментов подключим, никуда он не денется, пошли.!»

Ушли. Я ничего не понял. Думал, гопники какие-то, а они с ментами связаны…Хотя и сами говорят — «менты». Ловить будут всерьез. Почему? Надо исчезнуть, но куда? Может быть, их… Нет, надо хорошо подумать.

А ночью:"Зайка, давай уедем отсюда."

«Куда, зачем? Только жить начали, квартиру получили, распишемся…»

«Зачем?Расписаться теперь стоит полторы тысячи, не считая свадьбы. У нес есть такие деньги? Или тебе плохо?»

«Но я все-таки хотела, чтобы все было, как положено…»

«Зайчонок, Зайчонок! Разве может быть все „как положено“, если вокруг все „поставлено“, да еще и не на ноги, а на голову?! А уехать нужно. Здесь север, холодно, а я южанин — чистый экспромт, ибо кто знает, кто я и что я, а уж тем более не известно, откуда я — ты же видишь, я мерзну, чахну. Мы с тобой сменяем квартиру на юг. В Батуми, например!»


Еще от автора Жанна Леонидовна Свет
Роман

Потом, когда все кончилось, и жизнь пришла в норму, Алла не раз сама себе задавала вопрос, как получилось, что ее невероятная интуиция дала в тот день сбой и не велела ей отказаться от этой поездки. Вероятно переутомление и жара сбили ее здоровые настройки, лишь встряска, пережитая в последующие дни, сумела вернуть их к нормальному уровню — так решила она.


Записки «стрелка»

В студенческие годы я имела славу человека, который всегда может достать «лишний билетик» в любой театр на любой спектакль. А сейчас еще существует «стрельба» билетов на дефицитные зрелища?


Куба - любовь моя

Долго я не могла заснуть, как всегда со мной бывало от избытка впечатлений. Но и заснув, я видела одно и то же: несется по шоссе серая «Волга», хохочут, поют сидящие в ней люди, полощется на ветру газета с сановными портретами. Хрущика сняли. Брежнев вместо него.


Перед своей смертью мама полюбила меня

С нею не любят общаться — слишком уж это утомительно. То и дело она что-то поправляет на себе, одергивает, расправляет. Приглаживает волосы, тревожно глядя в глаза собеседнику — это тоже не все переносят. Что за манера — смотреть прямо в глаза, словно в поисках страха или скуки, или неискренности?! Смотрит она при этом искательным взглядом, словно упрашивает о чем-то, молит, но о чем ее мольба, непонятно, да и некогда разбираться. Какие мольбы, о чем вы?! Жизнь несется, скачет, до умоляющих ли взглядов — пусть даже и думаешь о себе потом как о колоде бесчувственной, это быстро проходит, а вот беспокойство которое селит в тебе этот жалкий умоляющий взгляд, это постоянное одергивание и оглаживание одежды, постоянные поиски — неосознанные, разумеется, но все равно раздражающие — зеркала, темного стекла, любой отражающей поверхности, в которой можно было бы увидеть себя и убедиться, что все в порядке, какой-то нарциссизм наоборот — все это безумно утомляет надолго и надолго вселяет тревогу и желание смыться, уйти поскорее и поскорее забыть этот ищущий взгляд, этот торопливый захлебывающийся голос: она знает, что с нею не любят разговаривать, черт возьми, она совсем не глупа при этом своем поведении, она даже знает причину такой нелюбви к ней, но ей, словно все равно, лишь бы только удалось рассказать как можно больше, пока попавшийся и томящийся собеседник еще не ушел, еще стоит здесь, перед нею, озирается тоскливо по сторонам, переминается с ноги на ногу и мямлит что-то вроде «да что вы говорите» и « поразительно».


Математические досуги

Я и сейчас слышу: «Понимаете, есть штамп, что человек перед смертью, вроде бы, видит всю свою жизнь и имеет возможность подбить итог и понять, как он жил — был человеком или нет. Такая предсмертная математика… А если человек впал в маразм, или у него Альцхаймер, или он, вообще, в коме? Так и уходить, не оценив себя в последний раз? Поэтому я решила, что, раз уж выпал такой длинный досуг, подобью сальдо заранее, пока еще в своем уме. Вас мне бог послал, чтобы Вы мне помогли это сделать. Раз бог помогает, значит жила правильно? Ну, хорошо, а вдруг это — черт? Не отказывайте мне, прошу Вас, Вы сумеете это написать.


Рекомендуем почитать
Дорога в бесконечность

Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Англичанка на велосипеде

Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.


Необычайная история Йозефа Сатрана

Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.


Как будто Джек

Ире Лобановской посвящается.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.