Страна Муравия - [29]

В долгий вечер, в поздний час.

Не прошел большой науки,

Плотник — все же не столяр,

Но от скуки — на все руки,

Чтоб верстак не зря стоял.

Чуть нужда — к Даниле сразу

Конюх, сторож, кладовщик.

Крюк ли, обруч — нет отказу,

Санки, грабли — рад старик.

Ничего не жаль Даниле

И запаслив и не скуп.

Только любит, чтоб спросили

У него про клен и дуб.

До того Даниле любо

Вновь подробно изложить,

Что нельзя, мол, жить без дуба,

А без клена можно жить;

Что не может клен для сруба

Так, как дуб, столбом служить.

Что береза — клену впору

Тот же слой и тот же цвет.

Но не может быть и спору,

Что замены дубу нет.

Дуб — один. На то и слово:

Царь дерев. Про то и речь.

Правда, лист хорош кленовый

Хлеб сажать хозяйке в печь.

И давно ли это было

Год назад, не то вчера

Так не так, а деду, мило

Вспомнить эти вечера.

Ходит он неутомимый,

И желательно ему,

Чтоб и в нынешнюю зиму

Разговор вести любимый

За работою в дому.

Крепок дуб, могуча сила,

Но и дубу есть свой век.

Дубу, — думает Данила,

А Данила — человек.

Ходит старый, гаснет трубка,

Остановка, что ни шаг.

Ходит, полы полушубка

Подоткнувши под кушак.

Лес притихнул. Редко-редко

Белка поверху стрельнет,

Да под ней качнется ветка.

Лист последний упадет.

И как будто в сон склонило.

День к концу. Пора назад.

Вышел из лесу Данила

Мухи белые летят.

С рукава снежинку сдунул.

Что-то ноша тяжела.

"Вот зима пришла, — подумал,

Постоял. — За мной пришла".

Час придет — и вот он сляжет.

И помрет. Ну что ж! Устал.

И, наверно, кто-то скажет:

Дед Данила дуба дал.

Шутка издавна известна.

Шутка — шуткой. А дубье

Нарубил — неси до места.

Дослужи, Данила, честно,

Дальше дело не твое.

1939

* * *

День пригреет — возле дома

Пахнет позднею травой,

Яровой, сухой соломой

И картофельной ботвой.

И хотя земля устала,

Все еще добра, тепла:

Лен разостланный отава

У краев приподняла.

Но уже темнеют реки,

Тянет кверху дым костра.

Отошли грибы, орехи.

Смотришь, утром со двора

Скот не вышел. В поле пусто.

Белый утренник зернист.

И свежо, морозно, вкусно

Заскрипел капустный лист.

И за криком журавлиным,

Завершая хлебный год,

На ремонт идут машины,

В колеях ломая лед.

1939

Ленин и печник

В Горках знал его любой,

Старики на сходку звали,

Дети — попросту, гурьбой,

Чуть завидят, обступали.

Был он болен.

Выходил

На прогулку ежедневно.

С кем ни встретится, любил

Поздороваться душевно.

За версту — как шел пешком

Мог его узнать бы каждый.

Только случай с печником

Вышел вот какой однажды.

Видит издали печник,

Видит: кто-то незнакомый

По лугу по заливному

Без дороги — напрямик.

А печник и рад отчасти,

По-хозяйски руку в бок,

Ведь при царской прежней власти

Пофорсить он разве мог?

Грядка луку в огороде,

Сажень улицы в селе,

Никаких иных угодий

Не имел он на земле...

— Эй ты,кто там ходит лугом!

Кто велел топтать покос?!

Да сплеча на всю округу

И поехал, и понес.

Разошелся.

А прохожий

Улыбнулся, кепку снял.

— Хорошо ругаться можешь,

Только это и сказал.

Постоял еще немного,

Дескать, что ж, прости, отец,

Мол, пойду другой дорогой...

Тут бы делу в конец.

Но печник — душа живая,

Знай меня, не лыком шит!

Припугнуть еще желая:

— Как фамилия? — кричит.

Тот вздохнул, пожал плечами,

Лысый, ростом невелик.

— Ленин, — просто отвечает.

— Ленин? — Тут и сел старик.

День за днем проходит лето,

Осень с хлебом на порог,

И никак про случай этот

Позабыть печник не мог.

А по свежей по пороше

Вдруг к избушке печника

На коне в возке хорошем

Два военных седока.

Заметалась беспокойно

У окошка вся семья.

Входят гости: — Вы такой-то?

Свесил руки:

— Вот он я...

— Собирайтесь!

Взял он шубу,

Не найдет, где рукава.

А жена ему: — За грубость,

За свои идешь слова...

Сразу в слезы непременно,

К мужней шубе — головой.

— Попрошу, — сказал военный,

Ваш инструмент взять с собой.

Скрылась хата за пригорком.

Мчатся санки прямиком.

Поворот, усадьба Горки,

Сад, подворье, белый дом.

В доме пусто, нелюдимо,

Ни котенка не видать.

Тянет стужей, пахнет дымом,

Ну овин — ни дать ни взять.

Только сел печник в гостиной,

Только на пол свой мешок

Вдруг шаги, и дом пустынный

Ожил весь, и на порог

Сам, такой же, тот прохожий.

Печника тотчас узнал:

— Хорошо ругаться можешь,

Поздоровавшись, сказал.

И вдобавок ни словечка,

Словно все, что было, — прочь.

— Вот совсем не греет печка.

И дымит. Нельзя ль помочь?

Крякнул мастер осторожно,

Краской густо залился.

— То есть как же так нельзя?

То есть вот как даже можно!..

Сразу шубу с плеч — рывком,

Достает инструмент. — Ну-ка...

Печь голландскую кругом,

Точно доктор, всю обстукал.

В чем причина, в чем беда

Догадался — и за дело.

Закипела тут вода,

Глина свежая поспела.

Все нашлось — песок, кирпич,

И спорится труд, как надо.

Тут печник, а там Ильич

За стеною пишет рядом.

И привычная легка

Печнику работа.

Отличиться велика

У него охота.

Только будь, Ильич, здоров,

Сладим любо-мило,

Чтоб, каких ни сунуть дров,

Грела, не дымила.

Чтоб в тепле писать тебе

Все твои бумаги,

Чтобы ветер пел в трубе

От веселой тяги.

Тяга слабая сейчас

Дело поправимо,

Дело это — плюнуть раз.

Друг ты наш любимый...

Так он думает, кладет

Кирпичи по струнке ровно.

Мастерит легко, любовно,