Страна коров - [76]

– Мне он не нравится, – ответил Расти.

– Да ну? А тот гомосексуалист, что преподает изобразительное искусство?

– Мне он тоже не нравится.

– А сторонница контроля за оружием на предпринимательстве?

– И она.

– А недавно получивший повышение профессор астрономии из Бангладеш?

– Не смешно.

– А замужняя лекторша с двойной фамилией через дефис?

– Не-а.

– А вегетарианец? А индус? А негроид, только что зачисленный в штат? Как насчет активиста за права животных? Защитника окружающей среды? Поборницы трезвости? И что со сторонником правительственных субсидий? Антивоенным демонстрантом? Вигом?[19] Лектором по экономике, у которого топливосберегающая машина?

– Никто из них мне не нравится!

– Какая жалость! А как вы относитесь к новому предписанию окружного совета о знаках? Ну помните, по которому все знаки теперь должны быть подсвечены?

– Я против.

– А к открытию границ для беженцев? А к обложению пошлиной табака и виски? А к разделению молитвы и школы? А отвязке нашей валюты от золотого стандарта?

– Против.

– А к запрету любого курения в общественных местах?

– Не за.

– А к новым электрическим пишущим машинкам для отделения точных наук?

– Против.

– А к упору на использование данных в ведомственном планировании?

– Всеми кишками против.

– Вы, похоже, против много чего, Расти. Так а за что именно вы? Есть такое?

– Я за то, что уже есть. Если что-то уже существует, ей-богу, этому должна быть причина! Поэтому просто оставьте это в покое. Пусть будет, и хватит в это вмешиваться. На свете и без того, к черту, полно перемен, чтоб еще и стремиться создавать новые там, где им совсем не место.

– Но, Расти, – возразил Стэн. – Если доводить ваш подход до его мало-мальски логического заключения, не будет ли это означать конца всяким новшествам? Не будет ли это подразумевать, что мы просто должны принимать все как есть? А не стремиться вместо этого к прогрессу?

– Правильно, черт бы драл!

– Да ну нет, вы это не всерьез! Как ученый вы никак не можете действительно так считать! Только подумайте обо всех недостатках, что так и останутся неисправленными. То есть, если б мы просто били баклуши и принимали статус-кво – если у всех были бы ваши убеждения, – мы никогда не смогли бы восстать против величайших несправедливостей нашей нации. Мы бы никогда не отменили Сухой закон. Или не воспротивились против Закона о гербовом сборе[20]. Или не упразднили человеческое рабство!

– Если бы все верили, как я, – сказал Расти, – у нас бы и не возникло рабства! Или гербовых сборщиков… – Расти поднял свою пивную банку. – …И бог знает, но Сухой закон бы нам и не потребовался!..

Доктор Фелч рассмеялся.

– Вот в этом я его точно могу поддержать!

– И все же, – сказал Рауль, – по всему региону вы признаны как специалист по искусственному осеменению коров. А это неестественный процесс. Это человечья уловка. Разве здесь нет непоследовательности в вашем мировоззрении? Фатального противоречия? Разве это некоторым образом не парадокс?

– Не-а. Не парадокс. По крайней мере – не больше парадокс, чем что угодно другое парадоксальное на свете.

– Но ведь нет же! И доказательство – вокруг нас. Вообще-то – в этот самый миг оно у вас в левой руке! Поскольку, если совсем уж присмотреться, мистер Стоукс, не есть ли и само пиво – произведение человеческих рук? Без очень человеческой тяги к нововведениям не пришлось бы нам иначе пить сейчас простую воду?

– Без нововведений, – объяснил Расти, – мы бы все были свободными людьми, пьющими воду. Так и есть. Но учитывая, что мы превратились в таких рабов нововведений, с тем же успехом мы можем воспользоваться своим рабством на всю катушку и пить пиво!

Все засмеялись. Стэн смеялся тоже. Потом спросил:

– Так а сколько вообще коров вы осеменили?

– Что?

– Сколько коров вы осеменили, мистер Стоукс?

– Лично – нисколько. Это генетически невозможно.

– Да, но искусственно – сколько вы осеменили?

– Очень много, я и не упомню.

– И поначалу вы считали, что это трудно?

– Было противно, да.

– Но со временем стало легче, я предполагаю?

– Конечно. Как и все остальное на свете.

– Могу себе представить, что для осеменения коровы нужна твердая рука?

– Да, нужна.

– И стальная решимость.

– И это тоже.

– Что-нибудь еще?

– Ну, еще перчатка по плечо.

– Вы прожили хорошую жизнь, мистер Стоукс.

– Удача мне улыбалась.

Все мы закивали. Потом кто-то произнес:

– Раз уж вы коснулись темы осеменения, не могли бы вы ввести что-нибудь в нашу текущую дискуссию о любви?

– Вашу чего?

– Ну, дискуссию о любви. Не могли б вы нам сказать, что она такое, по вашему мнению? Этот предмет также требует твердой руки, а для нас в последнее время он стал особым яблоком раздора. Вот мы и пытаемся добиться каких-либо новых взглядов на эту очень старую тему. Мы стараемся повысить свою осознанность в этом вопросе прежде, чем начнется семестр. Так что вы можете нам сказать, мистер Стоукс?

Расти фыркнул.

– Ничего я про это не знаю, – сказал он. – Мое поле деятельности узко. Эмпиризм не очень пригоден для такой штуки, как любовь.

– Но, Расти, нам не терпится узнать что-нибудь от человека с вашим богатым опытом!

– Опытом!

– Да, доктор Стоукс. У вас, в конце концов, жена, три дочери и внучка на подходе. Поэтому мы надеемся, что именно вы и прольете немного света на этот вопрос. Поскольку ночь уже не так юна, как некогда. Луна дерзка, но тает. И время у нас, дабы достичь какого-то более глубокого понимания, похоже, истекает.