Страна коров - [78]

– Кто? Прогресс? – спросил Рауль.

– Черт, ну а кто? – сказал Расти. – Эта река стала всеобщей шлюхой. Местной блядью. Умственно отсталой девчонкой в подсобке. Ей углубляли дно и направляли ее в другое русло. Отщипывали от ее потока. Выше по течению добавляли химикаты. А теперь ищут чего-то – чего угодно, – чтобы справиться с водорослями, которыми сами же ее и заразили. В нее сливали нефть-сырец и выхаркивали свои отходы. И вываливали горы всякой дряни с судов, отправленных чистить ее от более мелкой дряни. За все свои годы у реки я находил шины на мелководьях. Старые телевизоры. По ней плавали туши бизонов. Ремни от пылесосов. Однажды ловил форель, а поймал целый пылесос. В Коровьем Мыке нет ни единой семьи, что не натыкалась бы на выброшенные на берег шприцы, героиновые иглы и опийные трубки. И это лишь часть того, что они проделывали с этой рекой.

– Они?

– Да, они.

– И кто же это?

– Они – это люди с идеями. Новые люди с новыми идеями. Иностранные люди с иностранными идеями – некоторые живут сразу за углом; другие приезжают аж из самой Калифорнии. Вы трое только не обижайтесь… – Тут Расти обвел рукой, показывая на меня, Рауля и Стэна. – Но все эти люди из других мест со своими представлениями о нескончаемом движении – все эти целители, хиппи, пророки и инженеры – они приезжают в Коровий Мык со своими идеями и планами. И, пока тут, они творят свои делишки и устраивают свои вечеринки и свои оргии, а потом выбрасывают использованные резинки в нашу реку. Им даже не приходит в голову, что те выносит всем нам. Или что наши дети будут в этом купаться.

– Извините, Расти, – сказали мы.

– Пока вам не за что извиняться. Вы в Коровьем Мыке еще новенькие – и, может, ваши идеи как раз и пригодятся…

– Надеемся на это!

– …Но я в этом сомневаюсь.

Стэн, Рауль и я покаянно переглянулись.

Расти продолжал:

– Но худшее, что они сделали, – они построили плотину. Как только плотину достроили и они затопили старое индейское селение, река сама не своя.

– Плотину? – переспросил Рауль.

– Индейское селение? – переспросил Стэн.

Расти покачал головой.

– Плотина – хорошо известная часть нашей истории. А вот затопление селения – один из грязных секретиков Коровьего Мыка. У меня в музее есть несколько газетных вырезок об этом. И есть изображения – до и после. Селение вовсе не нужно было эдак вот затапливать. Но так бывает, когда гонишься за прогрессом. Когда стремишься к непрерывному улучшению. Когда поклоняешься результативности. Река текла себе, как текла тысячи лет. И это было хорошо. Но для них – хорошо недостаточно. Нужно было сделать лучше. Продуктивнее. Чтоб текла быстрей. И по ней можно было путешествовать в такие места, куда ей течь не полагалось. Туда, куда иначе бы она и не потекла.

– Это вроде того, как мы втроем тут оказались? Как наши соответственные странствования привели нас в Коровий Мык – такое место, куда мы бы иначе не приехали!

– Именно. Видите ли, река – она реакционна: она противится прогрессу; она предпочитает существующее положение. Но люди – рабы новшества. Особенно для американцев оно – хозяин жестокий. И потому явились люди с идеями и перегнули реку через бочонок. Нашлепали ей по заднице и заставили уступить. Они ее перегородили и перенаправили, и, если при этом пришлось бы затопить старое индейское селение, что ж, так тому и быть.

Тут Бесси поерзала на бревне, и бок ее легонько потерся о мой. Бедро у нее было мягкое и теплое. Опустив взгляд, я заметил, что на ней мини-юбка, не закрывавшая даже колен. Ее белая блузка была просторна. Ее полные груди касались моего предплечья, когда она поворачивалась ко мне, чтобы получше разглядеть произносимые слова.

– Индейское селение, – продолжал Расти, – представляло собой всего-навсего деревушку из старых хижин, коптильни и огородов, где люди выращивали себе у реки урожай. Место это располагалось прямо на реке, чтобы вода попадала на поля и пополняла колодцы. Во всей котловине долины Дьява, наверно, не было места плодороднее этого.

– Разумно, – сказал Стэн. – Они тут жили первыми. За ними и выбор.

– Видимо, да, – согласился Расти.

– Они же знали, что делали, когда выбирали это место!

– Вот это уж точно.

Доктор Фелч кивнул:

– Всем вам, наверное, будет интересно узнать, что в этом селении жил один из наших преподавателей. Алан Длинная Река обитал там со своей семьей, когда был маленьким. Его даже назвали в честь реки.

– Длинная Река? – переспросил Стэн. – Вы имеете в виду преподавателя речи, который не говорит?

– Вот именно, – сказал доктор Фелч. – Наставник Чарли.

– Ага, – подтвердил Расти. – Длинная Река родился в деревушке и жил там до переселения. Тогда еще он был разговорчив и рассказал мне всю эту печальную историю о том, как в селение однажды явилось правительство и выпнуло оттуда всех.

– Случилось это более сорока лет тому назад… – прибавил доктор Фелч.

– Сорок два, если точнее. Шериф собрал всех в центре селения и сказал: «Всем вам придется уехать, потому что через год земля у вас под ногами будет вся под водой». Люди Длинной Реки покачали головами и ответили: «Это невозможно. Река никогда не разливалась до этого места. Чего ради воде сейчас здесь собираться?» А шериф показал на самое высокое дерево в селении – американскую сосну – и сказал: «Вы видите вон то дерево? Меньше чем через год воды здесь, где мы все стоим сейчас, будет столько, что она покроет его самые высокие ветки!» Но люди все равно не могли в это поверить. «Такое невозможно, – сказали они. – Вода не может собраться так внезапно! Мы останемся здесь, сколько будет расти трава и течь вода». И они отказались уезжать. Через месяц правительство нагрянуло с бульдозерами и шерифами – и с правом на принудительное отчуждение частной собственности – и выгнало их. Длинная Река только учился говорить, когда все произошло. Но он это помнит отчетливо – и рассказал мне, много лет спустя.