Страна гор и легенд - [59]

Давайте поднимемся на Чельзина! — предложил сопровождающий нас представитель провинциального Управления культуры. — Сверху окрестности Кандагара особенно красивы, и вы сможете увидеть нашу гордость — гранатовые сады.

Добраться до Чельзина труда не составило. Выведя автомобиль по гератской дороге за пределы города и миновав небольшой шумный фруктовый базар, дорога почти уперлась в подошву одной из небольших скалистых вершин, которые естественной цепью защищают от пустыни западную часть старого Кандагара. Оставив машину на попечение вездесущей детворы, минуем как-то совсем некстати устроившийся у подножия скалы склад горюче-смазочных материалов и по огромным, выбитым в скале ступеням начинаем «восхождение».

Ступени настолько велики и несообразны с ростом человека, что при подъеме на каждую следующую нелегко удержать равновесие. Приходится держаться за металлические перила, недавно сооруженные, вероятно, для таких же, как мы, туристов. Стараюсь сосчитать ступени. Насчитал 42, хотя ступеней должно быть 40. Чельзина (в переводе «лестница из 40 ступеней») — одна из достопримечательностей Кандагара. Отсчитав последнюю, попадаем на плоскую, выбитую в скале площадку с глубокой высокой нишей, у входа в которую застыли как часовые два плоских камня.

— Когда-то на них стояли мраморные львы, — рассказывает сопровождающий, — но они пропали после того, как во время англо-афганских войн в Кандагаре побывали «инглизи».

«13 шевала 928 г. х. Бабур захватил Кандагар, в том же году приказал своему сыну Мухаммеду Камрину воздвигнуть прекрасное и величественное сооружение», — с трудом читаем выбитую в скале надпись, старая вязь все продолжает перечислять подвиги основателя династии Великих Моголов. При сооружении лестницы Бабур был движим не столько желанием предоставить возможность созерцать окрестности Кандагара, сколько амбицией правителя, стремившегося быть похожим на таких древних царей, как, например, персидский Дарий, который когда-то приказал выбить на отвесной скале Бехистунскую надпись с перечислением всех захваченных им земель.

Наш спутник оказался прав: с высоты Чельзина действительно открывается великолепный вид на Кандагар и его огромный оазис. Справа — глинобитные постройки старого города, слева, насколько хватает глаз, — сплошная зеленая масса садов, раскинувшихся более чем на 50 км и где-то вдали, у самого горизонта, упирающихся в дымку горной гряды.

Это долина Аргандаба — самый плодородный район Кандагарского оазиса. Именно здесь выращивают знаменитые, весом до килограмма гранаты и более десяти сортов винограда, а также вишни, персики, яблоки, миндаль и грецкий орех. Большая часть урожая в свежем виде вывозится во многие районы страны и за границу, а оставшаяся перерабатывается на местном консервном заводе, построенном несколько лет назад с помощью чехословацких специалистов. Его компоты, соки, овощные салаты, джемы и кетчупы, обладая высокими качествами, находят широкий спрос как внутри страны, так и за рубежом.

Поодаль от дороги протянулась цепь небольших» конусообразных скал, одна из которых похожа на согнувшегося под тяжестью времени слона.

— В народе ее так и называют — «Филь кух» (Слон-гора), — говорит наш спутник.

Мы садимся в машину, и он предлагает поехать в «Тарнак» — одну из новых государственных ферм в этом районе.

— Хоть сегодня и пятница — выходной день, давайте рискнем и заедем к директору. Я уверен, что если он дома, то с удовольствием согласится показать ферму.

Довольно долго петляем по пригородам, пока после многочисленных расспросов не останавливаемся наконец у белоснежного одноэтажного коттеджа. К нам выходит высокий, еще совсем молодой человек, лет тридцати пяти, в свободной домашней одежде — белоснежных шароварах и рубашке, в длиннополом зеленом чапане, накинутом на плечи. На руках он держит остроглазого мальчугана. Извинившись за неурочный визит, излагаем просьбу. Но уговаривать хозяина не пришлось, и через считаные минуты «Волга» опять мчит нас за город, мимо аэропорта, все дальше в степь.

— Назначен я недавно, — говорит директор фермы, — но рад, что именно сюда: ведь организация фермы, специализирующейся на выращивании сортовых семян хлопчатника и пшеницы, — дело у нас новое и важное. Пока ее площадь — шесть тысяч гектаров, но она будет расширяться за счет новых орошаемых земель. Мы планируем ежегодно снимать до двадцати тысяч тонн хлопка и около десяти тысяч тонн высокосортной семенной пшеницы. В дальнейшем в других районах страны будет создано еще несколько подобных ферм и их продукция позволит полностью обеспечить страну семенной пшеницей, не ввозя улучшенные сорта из-за рубежа. Кстати, огромную пользу нам оказывает уже накопленный опыт организации работы государственных ферм цитрусовых и оливок в Джелалабаде, созданных при участии советских специалистов. Помощь вашей страны в развитии нашего сельского хозяйства ощутима во всех и отраслях. Возьмите хотя бы нашу ферму «Тарнак»: здесь прекрасно прижилась советская пшеница «кавказская», на наших полях работают несколько тракторов «Беларусь». Они отлично зарекомендовали себя, и сейчас мы ожидаем их вторую партию.