Страна без свойств - [29]

Этот роман имел большой успех у читателей, и его художественным достоинствам критики и исследователи не раз отдавали должное, однако столь широкое признание он получил не в последнюю очередь потому, что, в конечном счете, он описывает, — с соответствующими аллюзиями, но одновременно с детальной точностью, — некий единичный случай, да при этом еще и случай вымышленный, хотя подобные преступления происходили, как известно, во многих местах. У деревни говорящее название — Швайген (Молчаливая), главного героя, раскрывающего предступление, зовут Унфройнд (Недружелюбный) и т. д. Эти литературные приемы усиливают как раз вымышленный, а не документально-достоверный характер повествования, даже если автор ставил здесь иные цели. Это значит, что мы имеем дело с художественной литературой, которая может понравиться любому читателю, даже если он принципиально одобряет духовное состояние Второй республики, а уж тем более в том случае, если он не прочь проявить свой критический настрой в некоем абстрактном «антифашистском» жесте. (Отдельную главу следовало бы посвятить услужливо-одобрительным «аналитическим» штудиям ученых-германистов: так, например, затаив дыхание, в одной литературоведческой работе читаем: «Фамилия Unfreund" (Недруг"), как можно предположить, обнаруживает символическое значение. В ней, по всей видимости, заключена следующая аллюзия: "Недруг"="не-друг"="враг жителей деревни"». Так-то вот, по всей видимости!)

К тому же Леберт использовал приемы детективного романа, избежав при этом тривиальности данного жанра. Благодаря этому книга читается с увлечением, а если напряжение спадает, то это зависит просто от «уровня». К тому же роман появился в то время, когда почти все литературные критики ориентировались в основном на литературу, в которой погода всегда соответствовала перипетиям сюжета, и «Волчья шкура» блестящим образом соответствовала их вкусам. Все это привело к тому, что Леберта ошибочно превозносили как мастера чистого вымысла, умеющего увлекательно и в «классическом духе» рассказать шокирующую историю, в которой содержится определенная доля правды, но которую вовсе не стоит воспринимать в общезначимом смысле. После знакомства со вторым романом Леберта многие критики были весьма удивлены. С появлением «Огненного круга» стало ясно, что Леберт концентрирует свое внимание не только и не столько на рассказе о каких-либо шокирующих, единичных, нетипичных событиях, а на целом, затрагивающем всех и вся. Он повествует не о каком-то случайном преступлении в какой-то из австрийских деревень, а о духовном состоянии и устройстве австрийской «родины» в целом, о Второй республике, суть которой находит концентрированное воплощение в этой казалось бы случайной деревенской истории.

В романе «Огненный круг» нет главных персонажей в привычном смысле слова, которых можно было бы, дав им конкретные имена или наделив их броскими чертами характера, воспринимать как «типичных представителей», что позволило бы читателю, лелеющему свою индивидуальность и неповторимость, ощущать себя никак не причастным к поступкам литературных героев. В романе, по сути дела, есть только один главный персонаж, в известной степени представляющий собой совокупность всех живущих в этой стране людей. Этот персонаж — австрийское государство, австрийская республика, возрожденная после войны.

Австрия как главный герой романа представлена в книге в антропоморфном облике: ее воплощают в себе два персонажа — мужчина и женщина, отделенные друг от друга и стремящиеся к слиянию, к достижению идентичности.

Его зовут капитан Ершек. В период нацистского господства он находился в английской эмиграции, а теперь вернулся домой в рядах британской армии как освободитель. Ее зовут Хильда, и при нацистском режиме она возглавляла местное отделение Союза немецких девушек, служила надзирательницей в концлагере и была причастна к убийствам, там совершавшимся.

Поскольку оба персонажа символизируют Австрию, две ее разные стороны, обнаружившиеся в те времена, то автор делает их братом и сестрой. Но поскольку они (боец Сопротивления и нацистка) так непохожи друг на друга, они, по замыслу автора, единоутробные брат и сестра. Ершек любит Хильду не просто как свою сестру, не так, как любят родственников люди, помнящие о своем счастливом детстве, нет, он любит ее, символизирующую темную сторону Австрии, его родины, потому что он страстно любит саму эту страну, со всеми эротическими импликациями чувства любви к родине, которую он несмотря ни на что хотел освободить, рискуя собственной жизнью. Невозможно освобождать кого-то и одновременно ненавидеть того, кого освобождаешь. Стало быть, он обязан любить ее, добиваться ее любви и ее очищения.

И Хильда любит Ершека не потому, что она просто испытывает сестринскую привязанность к своему сводному брату, напротив, идеологическая установка заставляет ее видеть в нем «предателя», «свинью», «дезертира», возвращение которого к тому же влечет за собой осложнения, связанные с разделом семейного имущества. Хильда любит Ершека, потому что она, опять же в силу своей идеологической установки, любит победителей, любит героев, а еще потому, что она после всего, что произошло, испытывает в конечном счете тоску по возврату во времена своего детства и юности, тоску по невинности, когда окрашенные эротикой отношения отталкивания и соперничества между ними представали грехопадением, которое по сравнению с тем, что произошло с героями потом, казалось теперь вполне преодолимым. Разумеется, здесь ощутимы отсылки к ситуации, связывающей послевоенную Австрию со временами Первой республики. Итак, оба героя любят друг друга, при этом амбивалентность их отношений приобретает еще большую остроту из-за того, что у Хильды уже есть любовник: военный преступник и нацистский бонза Хиндлер («смесь Гитлера и Гиммлера»), а также из-за эмоциональной и идеологической поддержки, которую оказывают героине жители этих мест. («Все мы здесь — нацисты!» — «Все?» — «Да, все!») То, что за спиной у Ершека — английская армия, естественно, только обостряет ситуацию, вместо того чтобы ее сгладить.