Страх высоты - [22]

— Чего?

— Иди к телефону, с тобой Волков говорить будет.

Вздохнув, бомж послушно поплелся вслед за Чердынцевым. На вахте милиционер набрал номер мобильного телефона Волкова и протянул трубку Петровичу. В это время старший лейтенант не спеша брел по лесу, пробираясь сквозь густой осинник. Услышав звонок, оперативник поднес к уху трубку.

— Слушаю, — сказал он.

— Волков, здорово!

— Привет, Петрович. Слушай меня внимательно. Через час мне нужны стихи об альпинистах.

— Зачем это тебе?

— Потом объясню. Запиши тезисы.

Петрович взял ручку и бумагу, лежавшие перед ним на столе.

— Давай, — сказал он.

— Горы, спорт, альпинизм, любовь, — продиктовал Волков.

— Тебе в каком стиле — баллада, сонет, поэма?

— Сонет.

— Ясно, сделаем.

— Дай трубку Чердынцеву.

Бомж передал трубку майору.

— Боря, отведи Петровича в камеру, а через час снова подведи к телефону и позвони мне на трубу, — сказал Волков.

— Хорошо, Слава.

Чердынцев положил трубку.

— Пошли, — обратился он к Петровичу.

Бомж уже был охвачен сочинением стихов, которые предстояло написать в сжатый срок. Он взял со стола майора бумагу и ручку и направился обратно в «обезьянник». А Волков зашагал дальше сквозь чащу, вдыхая лесную прохладу. Оперативник был доволен неожиданным решением возникшей проблемы. Насвистывая, он присел на удобный пенек и закурил. Спешить теперь было некуда.

Через час раздался звонок из отделения.

— Слушаю, — сказал Волков.

— Привет, Слава, это Чердынцев. Петрович рвется с тобой поговорить.

— Дай ему трубку.

Майор протянул трубку бомжу.

— Здорово, Волков. Готов твой сонет. Ну, я тебе скажу, такое получилось!

Пушкин и Некрасов отдыхают!

— Давай диктуй.

Петрович начал диктовать стихи, а оперативник стал записывать их в записную книжку.

— Ну как? — спросил бомж.

— Годится. Спасибо, Петрович.

— «Спасибо» в стакане не пенится! Скажи Чердынцеву, чтобы разрешил мне переночевать здесь.

— Ладно, дай ему трубку.

Бомж передал трубку майору.

— Слышь, Боря, оставь его на ночь в «обезьяннике».

— Да он уже меня достал! Видеть его не могу! — возмутился Чердынцев.

— Не шуми. Последний раз. Для меня.

— Ну разве что для тебя, — нехотя согласился майор.

Он положил трубку и посмотрел на Петровича:

— Пошли, посидишь еще. Но только до завтра.

В четыре часа оперативники собрались возле милицейских «Жигулей». У всех, кроме Волкова, вид был подавленный.

— Как дела? — обратился к коллегам Соловец.

— Плохо, — сказал Дукалис.

— Мягко сказано, — произнес Ларина

— И у меня тоже, — вздохнул Соловец. — А ты что скажешь, Слава?

Волков пожал плечами:

— Так... Накидал кое-что.

— Давай показывай, — попросил майор.

— Я, конечно, не Демьян Бедный, но раз надо...

Старший лейтенант встал в театральную позу и продекламировал стихи, написанные Петровичем. Когда он закончил, наступила немая сцена. Соловец стоял, прислонившись к машине, с дымящейся сигаретой во рту. Ларин и Дукалис сидели на траве, открыв рты от удивления. Наконец майор нарушил молчание:

— Ну ты даешь...

— Молодец, Слава, — похвалил товарища Дукалис.

— Как тебе это удалось? — поинтересовался Ларин.

Волков улыбнулся:

— Чего только не сделаешь, выполняя служебный долг.

10

В пять часов оперативники подошли к костру. Они успели подкрепиться консервами и теперь были полны решимости участвовать в спортивном мероприятии. Марина Гавриловна сидела в окружении нескольких молодых людей, среди которых был утренний парень в тельняшке.

— Здравствуйте еще раз, — обратился к ней Волков. — Познакомьтесь, это мои товарищи — Олег, Андрей и Толя.

Марина Гавриловна протянула руку и обменялась рукопожатием с каждым оперативником.

— Меня зовут Марина Гавриловна, — сказала она. — Присаживайтесь.

Оперативники расселись вокруг костра.

— Слава про меня вам, наверное, все уже рассказал, — произнесла девушка. —

Теперь вы расскажите о себе.

— Что вам рассказать? — спросил Соловец.

— Почему вы решили стать альпинистами?

— Хочется подняться над суетой, — ответил майор.

— Как говорится, тянет к высокому, — сказал Ларин.

— Лучше гор могут быть только горы, — добавил Дукалис.

— Понятно, — отреагировала Марина Гавриловна.

Девушка достала из костра горящую ветку и прикурила от нее сигарету.

— Слава рассказал вам про мамбобол? — спросила она.

— Рассказал, Марина Гавриловна, — ответил Дукалис. — Мы готовы.

— Очень хорошо. Вот, кстати, ваши соперники. — Девушка кивнула на молодых людей, сидевших рядом.

— Гоша, — представился парень в тельняшке.

— Саша.

— Коля.

— Аркадий.

— Вениамин.

— Ребята учатся в физкультурном институте, — пояснила Марина Гавриловна.

— Но вы, я вижу, тоже не лыком шиты.

— А как насчет пятого игрока? — спросил Волков. — Вы обещали доукомплектовать нашу команду.

— Сегодня Слава оказал мне большую услугу, — сказала девушка, — поэтому пятым игроком в вашей команде стану я.

Оперативники были приятно удивлены;

— Вы встанете в защиту или в нападение? — спросил Волков.

— На ворота, — ответила альпинистка. — Не волнуйтесь, у меня за спиной больше сотни матчей.

— В таком случае вы должны стать капитаном команды, — сказал Соловец.

— Не возражаю.

Через полчаса возле места предполагаемой встречи двух команд уже толпились обитатели палаточного лагеря. Стадион представлял собой поле, огороженное веревкой, по правую и левую стороны которого находились ворота — две пары столбиков, соединенных веревкой на высоте человеческого роста. Часть зрителей сидела по периметру мамбобольного поля, часть прогуливалась вокруг, кто-то бренчал на гитаре, кто-то курил, кто-то потягивал пиво. В воздухе стояла атмосфера спортивного праздника. Наконец на середину поля вышел человек лет пятидесяти, с седыми шевелюрой и бородой. Он поднял руку, привлекая внимание зрителей.