Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы - [7]

После обеда Мэри, Марк и их друзья отправились потанцевать в прославленный отель «Савой», после чего переместились в ночной клуб «400», облюбованный богатой молодежью Лондона: его прозвали «ночной штаб-квартирой высшего общества». Клуб располагался в подвальных помещениях одного из зданий на Лестер-сквер. Он закрывался лишь на рассвете, так что посетители могли вволю предаться вальсам и фокстротам под звуки оркестра из 18 музыкантов. «Танцевала почти исключительно с Марком, – отмечает Мэри в дневнике. – Оч. мило! Домой и спать – в 4 утра»[48].

В это же утро (10 мая, в пятницу) она узнала о броске Гитлера на Нидерланды. В дневнике она записала: «Пока мы с Марком так весело и беззаботно танцевали сегодня утром – в холодные, серые рассветные часы Германия захватила еще две невинные страны – Голландию и Бельгию. Невообразимо зверское и бесстыдное вторжение»[49].

Она отправилась на Харли-стрит, в свою школу – Квинз-колледж[50], где она, как посещавшая лишь некоторые уроки ученица, изучала французский, английскую литературу и историю. «Над нами весь день тяготело облако неопределенности и сомнений, – писала она. – Что-то будет с пр-вом [правительством]?»[51]

Вскоре она получила ответ на свой вопрос. Днем она, как всегда по пятницам, поехала в Чартуэлл – родовое поместье Черчиллей, расположенное примерно в 25 милях к юго-востоку от Лондона. Мэри выросла там, попутно разведя целый зверинец: кое-каких питомцев она даже пыталась продать через специально созданную ею фирму, которую назвала «Веселый зоопарк»[52]. С началом войны дом закрыли (за исключением кабинета Черчилля), но небольшой флигель на территории поместья оставался открытым. В нем теперь жила любимица Мэри – ее бывшая няня Мэриотт Уайт (двоюродная сестра Клементины), которую в семье звали Крохой или Нянюшкой.

Вечер стоял по-летнему теплый. Мэри сидела на ступеньках домика в синеватой полутьме («на вечерней заре», как она именовала это время) и слушала радио, звуки которого доносились из дома. Примерно в девять часов, перед очередным выпуском новостей BBC, в эфире прозвучала краткая речь Чемберлена, в которой он сообщал, что уходит в отставку и что премьер-министром теперь становится Черчилль.

Мэри пришла в восторг. В отличие от многих других слушателей.

По меньшей мере у одного человека из круга Мэри, также присутствовавшего в ту ночь в «Савое» и в клубе «400», это назначение вызывало беспокойство – и по поводу судьбы страны и хода войны, и по поводу его собственной судьбы.

До утра 11 мая (это была суббота) Джон Колвилл по прозвищу Джок работал помощником личного секретаря Невилла Чемберлена, теперь же он обнаружил, что ему придется выполнять ту же роль при Черчилле. Специфика работы подразумевала, что ему придется практически жить вместе с этим человеком на Даунинг-стрит, 10. Мэри относилась к Джоку неоднозначно, почти настороженно: «Я подозревала в нем "чемберлениста" и "мюнхенца"[53] – и оказалась права в обоих отношениях!»[54] Он, со своей стороны, тоже был от нее не в восторге: «Я решил, что дочка Черчилля несколько высокомерна»[55].

Работа личного секретаря премьер-министра считалась престижной. Колвилл присоединился к четверым новоназначенным коллегам. Вместе они составляли «личный кабинет» Черчилля и, по сути, выполняли роль его заместителей, в то время как группа других секретарей и машинисток стенографировала его диктовку и занималась рутинным делопроизводством. Происхождение Колвилла словно предопределяло его назначение в аппарат премьера. Его отец, Джордж Чарльз Колвилл, был адвокатом, а мать, леди Синтия Кру-Милнс, – фрейлиной Марии, королевы-матери (ее должность официально называлась «дама королевской опочивальни»). Кроме того, она выполняла функции социального работника, опекающего (вместе с коллегами) бедноту Восточного Лондона, и время от времени она брала с собой Колвилла, чтобы тот своими глазами увидел изнанку английской жизни. В 12-летнем возрасте Колвилл стал почетным пажом при короле Георге V: эта церемониальная должность предписывала ему трижды в год являться в Букингемский дворец, облачившись в бриджи до колен, кружевные манжеты, плащ темно-синего («королевского») цвета и треуголку с красными перьями.

На тот момент Колвиллу было всего 25, но мрачная строгость официального облачения, которое ему приходилось носить, а также темные брови и бесстрастное лицо старили его. Они придавали Джоку вид сурового зануды, хотя на самом деле (как выяснилось позже из его тайного дневника, где он вел записи о своей жизни на Даунинг-стрит) он имел острый, все подмечающий глаз, обладал хорошим слогом и глубоко ценил красоту окружающего мира. У него было два старших брата: Дэвид (самый старший) служил в военно-морском флоте, а Филипп, армейский майор, состоял в Британских экспедиционных силах, действовавших сейчас во Франции. Его судьба сильно тревожила Джока.

Колвилл обучался в «правильных» заведениях[56], что считалось весьма важным среди представителей верхних эшелонов британской власти, где место обучения служило своебразным знаком отличия и символом принадлежности к той или иной привилегированной группе. Он окончил среднюю школу Харроу