Стойкость - [56]

17 октября 1941 г. Александр Сергеевич выступил по радио. Обращаясь к москвичам, он сказал, что враг делает отчаянные попытки прорваться к Москве, что ему удалось сосредоточить против наших войск много танков и большое количество мотопехоты. Над Москвой нависла угроза. «Но за Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови... — говорил он. — Сотни тысяч трудящихся Москвы и Московской области день и ночь укрепляют подступы к Москве, организуются новые батальоны и полки... В беспощадной борьбе с фашистскими полчищами отстоим нашу родную Москву».

Он закончил свою речь словами:

«Товарищи москвичи! Каждый из вас, на каком бы посту он ни стоял, какую бы работу ни выполнял, пусть будет бойцом армии, отстаивающим Москву от фашистских захватчиков... Обеспечивайте порядок!.. Будьте бдительны!.. Разоблачайте и задерживайте шпионов и провокаторов. Все силы на отпор врагу!.. Да здравствует наша Советская Родина! Да здравствует наша родная Москва!»[30]

Самоотверженная деятельность коммунистов Москвы и Московской области, трудовой подвиг населения помогли командованию Западного фронта противопоставить врагу организованную защиту столицы, а позднее и нанести фашистским армиям сокрушительный удар, после которого начался закат нацистской Германии.

А. С. Щербаков ценил людей действия и не давал их в обиду. Приведу такой случай.

Осенью 1941 г. в районе станции Икша в сторону Дмитрова строились оборонительные сооружения. Руководителем участка был малоизвестный по тому времени инженер И. И. Наймушин. Под его руководством велись работы по созданию противотанковых рвов и разрабатывались гравийные карьеры для заводов, изготовлявших бетон. Как опытный строитель, Наймушин пришел к выводу, что работы могут быть завершены быстрее, если прорыть обходные канавы для стока воды. Все шло по задуманному им плану. Но кто-то усмотрел в его действиях умысел задержать строительство основных оборонительных сооружений. Дело попало к Берия, и над Наймушиным нависла беда. И, возможно, не быть бы ему прославленным строителем Братской и других гидроэлектростанций, если бы в дело не вмешался Щербаков. Объезжая оборонительные рубежи, Щербаков узнал о том, что случилось на участке Икша — Дмитров.

Напомню читателю, что этот факт произошел в то время, когда решалась судьба столицы, миллионов людей. Случай с Наймушиным в этих условиях был песчинкой в бурю. Пройти мимо, забыть о нем человеку, обремененному огромной ответственностью за оборону столицы, не трудно было. Однако Щербаков не забыл о доложенном ему эпизоде с неизвестным инженером. Он заинтересовался его делом и, убедившись в целесообразности поступка Наймушина, вмешался и добился возвращения строителя на свое рабочее место.

Наймушин успешно завершил начатую им работу, а в послевоенные годы блестяще показал себя как начальник строительства ряда крупнейших гидроэлектростанций в стране, за что был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Прошло более 30 лет после упомянутого события, но Иван Иванович Наймушин до мельчайших подробностей помнил о случившемся. Рассказывая близким, как все происходило, он с большим теплом и благодарностью вспоминал А. С. Щербакова, хотя лично с ним ему так и не пришлось встретиться.

Крайне прискорбно, что жизнь А. С. Щербакова оборвалась так рано — ему не было и 45 лет. 10 мая 1945 г. он скончался. Его служение партии, народу достойно глубокого уважения.

Поездки в Сталинград и на Брянский фронт

В начале февраля 1943 г. я получил приказание срочно выехать в Сталинград для организации снабжения военнопленных немцев из бывшей армии Паулюса. Отдав распоряжение отправить железнодорожные составы с продовольствием, я с группой офицеров самолетом вылетел к месту назначения.

По дороге с аэродрома в город мы увидели панораму закончившейся битвы. По обе стороны нашего пути громоздились груды разбитой техники, обгорелые танки, транспортеры, полусожженные машины. В кюветах, на полях лежали обледенелые, запорошенные снегом трупы, разбитые пушки, минометы. При въезде в город глазам открылась печальная картина: кругом развалины, обгоревшие, искореженные остовы общественных зданий, полуразрушенные кирпичные трубы сгоревших жилых домов. Город был как бы вывернут наизнанку, и узнать что-либо знакомое в нем было очень трудно.

Пленные временно размещались в больших деревянных бараках в Бекетовке, Красноармейске, Фролове. Это были в своем большинстве молодые люди, заросшие волосами, худые, истощенные от длительного недоедания в окружении. Одеты они были плохо: кто в потрепанной шинели или тужурке, кто обмотан одеялом, платком, шерстяными тряпками, на ногах — рваные сапоги, обвязанные веревками. А морозы в это время стояли сильные, с Волги дул ледяной ветер. Многие из пленных были обморожены, больны, у них не было смены белья, их одолевали вши.

Захватчики дошли до Волги и здесь, попав в тиски, отчаянно дрались. Какая сила управляла ими? Дисциплина? Надежда на фюрера? А между тем Гитлер и его штаб, отклоняя неоднократные требования Советского командования о капитуляции окруженной 6-й армии, без жалости обрекали своих солдат на верную гибель.