Мы находились посреди смотровой площадки на вершине башни. Отдышавшись, Пират подошел к краю и посмотрел вниз. Видны были лишь клубившиеся над землей облака.
— Надо прыгать, — сказал он, испытующе глядя на меня.
— Что? Но ведь мы же разобьемся! — я не боялась высоты. Не больше, чем боялась кровожадных уродцев, штурмующих люк на крышу, но заканчивать жизнь самоубийством все же не хотелось. Тем более, что я потратила столько усилий на ее спасение.
— Не разобьемся. Выход там же, где и вход, чтобы завершить игру, надо принять ее правила, а чтобы спуститься, надо подняться на самый верх, — единственный его глаз горел странным сумасшедшим огнем, путеводной звездой в ночной тьме.
Послышался грохот. Ящики разлетелись в стороны. Уродцы открывали люк.
— Ну же. Это наш единственный шанс выбраться из клетки. Дверь открыта. Осталось последнее усилие. Преодолей свой страх!
Перед моим мысленным взором предстало истерзанное тело подруги. Уродцы уже вылезали из прохода на крышу. Пират протянул мне руку. Я схватилась за нее, и мы прыгнули…
Сознание с болью возвращалось в тело. Я открыла глаза. В колонках на полную мощность играла песня «Hotel California» группы Eagles. В воздухе витал тяжелый запах бензина. Кажется, я видела блеск лезвия. Трясущиеся руки суматошно боролись с заклинившим ремнем. Наконец, тот поддался. Я вцепилась в чьи-то плечи. Меня куда-то тащили. Что-то ослепительно полыхнуло. Раздался оглушительный взрыв. Я спрятала голову на чьей-то груди. Она пахла табаком, странным таким, сладко-горьким, не похожим на тот, что используют в обычных сигаретах. Мне безумно нравился этот запах.
© Copyright: Светлана Гольшанская, 2011
