Столетняя война 1337–1453 гг. - [26]

(Приказ дофина Карла от марта 1357 года).

По сути, именно проблема рутьеров заставила Карла V реорганизовать свою армию в 1360-х и 1370-х годах. Но важно помнить, что эти банды также время от времени привлекались на королевскую службу, не в последнюю очередь для действий в Испании в 1360-х годах и во время вторжения в английские земли после 1369 года. К концу века рутьеры стали находить работу и за границей, прежде всего в Италии.

Существовала опасность повторного возникновения этой проблемы на четвертом этапе войны, но не в таких масштабах и не в таких географических пределах, как в предыдущем столетии. В середине 1430-х годов англичане ввели во Францию еще несколько тысяч солдат, но с начала 1440-х годов вновь сократили численность гарнизонов. Это породило проблему "людей без роты и гарнизона", которые жили за счет местности на задворках общества. Они были полезным резервом рабочей силы, который англичане могли использовать, когда в гарнизонах появлялись вакансии: действительно, их присутствие объясняет, почему такие вакансии могли быть заполнены очень быстро.

Проблема демобилизации была осознана и французами. После Турского перемирия англичане и французы действовали совместно, собирая безработных солдат обеих сторон для кампании под командованием дофина Людовика в Швейцарии. Позже англичане приказали всем своим безработным солдатам собраться к югу от Аржантана. Некоторым нашли места в гарнизонах, тем, кто владел ремеслами и землями, было приказано вернуться к ним. Но все остальные, англичане, валлийцы или ирландцы, признанные "непригодными к оружию", были под охраной отправлены в Шербур и Барфлер для отправки обратно в Англию.

Рейды на юг Англии

Рейды на Англию можно сравнить с эффектом шевоше во Франции, поскольку они тоже проводились против незащищенных поселений и на них было трудно эффективно отреагировать. К тому времени, когда ополчения широв были призваны и отправлены на побережье, морские рейдеры, часто на гребных судах, переходили к следующей цели. Морские рейды также преследовали легкие цели, нападая на торговое судоходство. Жители Англии раньше не сталкивались с таким способом ведения войны, и в начале у них было мало средств для защиты.

Налеты или даже их угроза оказывали разрушительное психологическое воздействие. В 1341 году в Фристоне и Ист-Дине в Сассексе сообщалось, что мужчины не осмеливались обрабатывать свои земли "из-за страха перед нормандцами". Недавнее исследование показало, что именно сельская беднота юго-востока больше всего страдала от страха и последствий набегов, поскольку богатые люди имели лучшую защиту и достаточный капитал, чтобы возместить потери. Действительно, отсутствие защиты со стороны короны, безусловно, стало одним из факторов участия Кента в крестьянском восстании 1381 года.

Кент ощутил влияние войны и в других отношениях. Продукция его прибрежных районов часто предназначалась для снабжения Кале. Последний располагался в столь неплодородной местности и часто содержал такой большой гарнизон — 1.000 и более человек, — что нуждался в постоянном пополнении запасов из Англии. Это не пользовалось популярностью в графстве, поскольку создавало искусственный дефицит и повышало цены. Известно, что корона не спешила оплачивать продовольствие, реквизированное для Кале и других мест. Конечно, в начале войны было много жалоб на права короля на поставку — по сути, права преимущественной закупки, которое часто приводило к принудительному занижению цен и значительным задержкам в выплатах за поставленную продукцию. Парламентский протест привел к ограничению прав короля в 1350-х годах. Впоследствии корона, как правило, использовала подрядчиков для увеличения поставок для войны. В целом, эта проблема стала менее острой в XV веке, когда армии можно было кормить в пределах захваченных территорий, но проблема так и не исчезла полностью.

Кент и Сассекс также выразили возмущение в петиции в Парламент в 1429 году по поводу постоя солдат, попросив, чтобы они не брали еду, не заплатив за нее, и чтобы для улучшения дисциплины жалование солдат распределялось до их прибытия в район постоя. Поэтому неудивительно, что те же графства были в числе тех, кто в 1442 году жаловался на грабежи, изнасилования, вымогательства и насилие со стороны солдат.

Набег на Саутгемптон 5 октября 1338 года дает нам полезный пример. На тот момент единственным средством защиты южной и западной набережных были ворота на улицах. (Возможность перекрывать улицы была обычной практикой и во французских городах в попытке поддержать местный порядок). Раньше в оборонительных сооружениях не было необходимости, и склады и дома выходили прямо на набережную. Рейд был проведен в воскресенье, когда горожане были на мессе. Уровень причиненного ущерба не вызывает сомнений. Дома богачей на Френч-стрит сгорели и простояли незанятыми несколько лет, и только к концу века были заново застроены. Более 40% недвижимости, принадлежавшей больнице Дома Божьего, похоже, было уничтожено, что привело к значительному снижению доходов от аренды. В лицензии на владение церковью, выданной позднее приорству Святого Дениса, отмечалось, что даже хартии и другие документы, принадлежавшие приорству, были уничтожены французами. Городская печать и весы, несомненно, были увезены, а из 194 туннов красного вина, хранившихся в городе, после ухода французских налетчиков осталось только два тунна!