Столетняя война 1337–1453 гг. - [25]

. Детальные исследования Иль-де-Франс, Оверни и Анжу, а также крупных городов, таких как Тулуза, Тур, Пуатье и Периге, подтвердили эту точку зрения. Например, стоимость арендной платы в сельской местности Анжу упала на 30–40% во второй половине XIV века.

Исследование Реймса особенно показательно, не в последнюю очередь потому, что город пережил осаду Эдуарда III в 1359 году, а также перипетии гражданской войны с наваррцами и более поздние английские шевоше. На протяжении многих десятилетий крестьяне стекались в город в поисках защиты, в результате чего некоторые приходы приросли людьми на 50%. Цены на зерно резко возросли: ситуация была особенно тяжелой в конце 1350-х и 1360-х годов, когда военные действия нарушили обычную торговлю с близлежащими городами. Укрепление Реймса в 1350-х годах обошлось более чем в 100.000 турских ливров, большая часть которых была выплачена из местных налогов на закупки, и включало снос жилых домов и религиозных учреждений в пригородах и в окрестностях для создания полосы отчуждение перед городом.

Хотя в начале XV века наблюдалось некоторое восстановление экономики, но условия ухудшились на четвертом этапе войны. Французские вторжения в Гасконь с начала 1440-х годов уничтожили виноградники, на восстановление которых ушли годы. В Нормандии война за Па-де-Ко после 1435 года привела к экономическому кризису, не в последнюю очередь для морских портов. Внутренние районы Арфлера и Дьеппа были опустошены английскими войсками, посланными для отвоевания этих мест. В Дьеппе пригород Ле-Полет (на другой стороне гавани) был практически безлюдным в 1437–38 годах, его жители "ушли жить в другие места из-за войны". Впоследствии, в 1442–43 годах, англичане разместили здесь свой осадный лагерь, после чего эта местность была отмечена как "полностью разрушенная и разоренная". Вернуть жителей оказалось невозможно до тех пор, пока англичане не были изгнаны из герцогства.

Исследование Лувье показывает пагубное влияние постоянных осад: город переходил из рук в руки пять раз с 1418 по 1440 год. Доходы от пошлины на зерно упали с 29 фунтов стерлингов в 1424 году до 13 фунтов стерлингов в 1432 году, а общие доходы города за тот же период снизилась с более чем 191 фунта стерлингов до 115 фунтов стерлингов. После захвата города французами в 1440 году они снесли здание суконной фабрики, чтобы его материалы можно было использовать для восстановления внешних укреплений. Снижение арендной платы и сельскохозяйственного производства в конце 1430-х и в 1440-х годах было настолько заметным, что Ги Буа назвал это время "Хиросимой в Нормандии", хотя он признал, что не все экономические проблемы были вызваны войной. Такое положение повлияло не только на нормандцев, но и на оккупантов, поскольку многие англичане получили земли в герцогстве, которые теперь зачастую не представляли никакой ценности. Сэр Джон Фастольф, например, потерял треть своего дохода в 600 фунтов стерлингов от своих французских земель в результате потери Па-де-Ко и последующего экономического кризиса.

Рутьеры

В целом, мирное население находилось в более защищенном положении, когда конфликт происходил между королевскими армиями. Но даже в этом случае хорошее поведение солдат не могло быть гарантировано. Действительно, непосредственным поводом для начала Жакерии в 1358 году послужило поведение группы солдат дофина, расположившихся в укрепленном аббатстве Сен-Лу и проигнорировавших недавний приказ своего господина "ни один солдат не должен брать, грабить или обкрадывать наших подданных в отношении хлеба, вина или любых других продуктов питания".

Но народ Франции был гораздо более уязвим, когда подвергался нападению банд рутьеров. Можно не сомневаться, что если бы не англо-французская война, проблема рутьеров не возникла бы вовсе. Война вызвала большую потребность в солдатах, как никогда ранее, но время от времени такие люди оказывались без оплачиваемой работы, особенно после мира в Бретиньи, хотя гражданская война между дофином и Карлом Наваррским в конце 1350-х годов уже породила банды отставных солдат, склонных вести, по сути, свою собственную войну.

Эти люди были преимущественно французами, но среди них были англичане и испанцы. Интересно, что их организация часто напоминала официальные военные структуры, в "Великих компаниях", выбирались свои собственные военачальники, готовые наказывать, часто жестоко, своих собственных людей. Набеговая практика королевских армий была заманчива для копирования — быстрая, грабительская, с легкой добычей и относительно низкой вероятностью сражения с другой армией. Жизнь за счет мирного населения была беспрепятственной в периоды, когда центральная власть была слаба. Как отмечалось ранее, мирное население было легкой мишенью, не имеющей практически никаких средств защиты, хотя Н. Райт подчеркивает солидарность, возникавшую в его попытках сопротивления. Как он отмечает, во время Жакерии крестьяне Сен-Лу были воодушевлены тем, что приказ дофина побуждал их действовать против солдат, которые плохо себя вели:

и если солдаты будут грабить, мы желаем и приказываем, чтобы каждый сопротивлялся им любым способом, который покажется ему наилучшим, и звал на помощь соседние деревни звоном колоколов.