Сто оттенков босса - [19]

– У вас новая прическа? – спросил я настороженно.

В принципе, одно это ещё ничего не значит. Если девушка накануне свидания прихорашивается – значит, тот, с кем она встречается, ей симпатичен. Смена духов тоже этим вполне объясняется, тем более что новый её аромат бил прямо под дых… а то и ниже – очень густой, сексуальный, пробуждающий желание запах. А может, это и не осознанный выбор, а просто было такое настроение. В отношении женщин наука точных ответов пока не дает.

– Нет, – улыбнулась она, – все как и было раньше. Почему вы так решили?

Почему я так решил? Да потому, что я уже неделю с нее глаз не свожу. Но говорить об этом пока не стоит – не хочет признаваться, пусть не признается.

– Ну что, пойдемте? – для пробы я приобнял ее за талию, совсем легонько, чтобы это не вызвало никаких лишних мыслей.

Затаил дыхание, ожидая реакции её тела – той неуловимой дрожи, расширенных зрачков, румянца на лице. Но гадкая девчонка, как специально, отвернулась, не давая материала для анализа.

А я обратил внимание на ногти. До этого не раз разглядывал ее руки, с длинными пальцами и аккуратными лунками ногтей. Тут тоже произошли метаморфозы. Вместо безупречного и почти бесцветного маникюра – что-то ярко-розовое со стразами.

Внутри уже бил сигнальный набат, организм вовсю кричал, что что-то не так. Как будто эта незнакомая девчонка только притворяется Алиной, а на самом деле…

Мы подошли к картинам. К одной, к другой. Я уже ничего особо не замечал, в открытую наблюдал за спутницей. Так и есть, совсем не смотрит на картины, а ведь она же художница. Алина в моём представлении разглядывала бы их вовсю, восхищалась бы или, напротив, критиковала, но не скользила бы, как эта, равнодушным взглядом, куда большее внимание уделяя публике.

И тут из-за поворота выплыл смутно знакомый парень. Я узнал его не по лицу, а по фигуре – да это же тот самый напротеиненный паренек, который уволакивал от меня Алину. Сейчас на каждом локте у него висело по девушке.

Я напрягся, но парень только скользнул по мне равнодушным взглядом, так, что стало ясно: не узнал. Ну еще бы – в клубе было темно и смотрел он прямо скажем не на меня. Зато на мою спутницу он внимание обратил:

– Аринка, привет! И ты тут? А Алинка? Тоже здесь?

– Нет. А что, собиралась? Мне она ничего не говорила. Алина – это моя сестра, – зашептала мне на ухо спутница.

– Ариночка, прелесть моя! – раздался новый голос.

Да что ж это такое, знал бы, что мы встретим тут полгорода знакомых моей спутницы, ни за что не выбрал бы эту выставку в качестве места свидания. Или, может, оно к лучшему? Учитывая подозрение, что так и усиливается внутри.

Я обернулся. К нам шла красивая женщина лет тридцати на вид. Или чуть старше. Каштановые волосы, закрученные на макушке в строгий пучок, и черты лица выдавали сходство. Какая-то родственница? Для матери выглядит чересчур молодо.

– Привет, мам, – сказала Арина, бросившись ее обнимать.

А, или, видимо не чересчур.

– Привет, дорогая. Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть.

Женщина окинула меня подозрительным взглядом.

– Я по работе. Это Константин Олегович, мой босс. Это Юлия, моя мама. Она искусствовед.

Я пожал протянутую руку и сделал едва заметный шаг в сторону, давая им поговорить. В голове поселился какой-то кавардак. Разговор женщин слышался на фоне, не особенно проникая в сознание. Я впился взглядом в мешанину кругов и пятен на картине поблизости. Не может быть… не может этого быть. Или как раз может? Могла ли Алина вытворить со мной такую шутку? Но зачем?

– Будешь писать о выставке? – спросила та, чьё имя я бы теперь с уверенностью и не назвал.

– Боюсь, что придется, – улыбнулась её мать.

– Что, все так плохо?

– Нет, – мать Алины скользнула взглядом по картинам. – Талантливый мальчик. Техника пока хромает. Что-то в нем определенно есть, но для события городского масштаба это все-таки недостаточно. А почему ты не с Александром? – поинтересовалась в свою очередь Юлия и снова посмотрела на меня.

В груди болезненно дёрнулось. Чёртов "пупсик"-Александр. Почему-то захотелось набить ему морду, хотя в чём повинен парень моей секретарши? Ведь не он же увёл у меня Алину, подсунув вместо этого… другую?

– О, пупсик только прилетел со своих островов, – с улыбкой ответила девушка, подтверждая мои худшие предположения, – отсыпается. Да и что ему тут делать?

– Почему только ему? – вскинула брови женщина. – Тут вообще особо делать нечего. Ну, наслаждайтесь, а я пойду подбирать какие-нибудь вежливые слова.

Женщина уже затерялась среди наряженной публики, а я застыл. Уверенность превращалась в тяжёлый монолитный камень, неотвратимо тянущий меня ко дну.

Близнецов, конечно, легко спутать, при условии, что ты человек посторонний и видел их буквально пару раз. Вот я до сих пор был уверен, что Алину и Арину различу буквально только взглянув. А родная мать? Уж она-то точно должна знать, кто из них кто? Это такой эксперт, чьему мнению можно доверять безоговорочно. Мозаика складывалась безжалостно и быстро. Выгоревшие на солнце волосы и кожа, тронутая бронзовым загаром. Ярко-розовый лак, который не подходит к помаде, полное отсутствие интереса к картинам, хороший знакомый, который ни за что не должен был перепутать сестриц. И наконец последний удар – их мать.