Стильные штучки Джейн Спринг - [77]

Но это оказался не отец, а Элис. Подруга звонила узнать, чем закончился процесс. Джейн писала ей, что приговор скоро будет вынесен.

— Привет, Элис. Мы победили. Ну не очаровательно ли?

— Что, прости? Ты сказала «очаровательно»? Джейн, да что с тобой творится? Ты так странно разговариваешь.

— Прости, Элис. Мне сейчас просто некогда. Я одеваюсь к ужину. И еще даже не укладывала волосы. Майк заказал столик на восемь, — ответила Джейн, засовывая свежие салфетки в бюстгальтер и душась «Шанелью № 5».

— Майк? Какой Майк?

— У нас с ним сегодня свидание. Я тебе перезвоню завтра.

Джейн повесила трубку. Элис на другом конце Америки озадаченно посмотрела на свой аппарат: «Да, я настаивала, что нужно что-то менять, но эта Дорис… Она, похоже, изменила мою лучшую подругу просто до неузнаваемости. Джейн стала такой… такой… очаровательной».

Двадцать пять минут спустя Джейн Спринг, в новом платье и со свежим макияжем, спустилась в холл. Инспектор Миллбанк болтал с консьержем о футболе. Увидев ее, он сказал:

— Шикарно выглядите!

— Спасибо, инспектор, — ответила Джейн и улыбнулась.

— Зовите меня Майк.

— Хорошо, Майк.

Инспектор открыл зонтик и довел Джейн до своей машины, припаркованной на противоположной стороне улицы.

Он распахнул перед ней пассажирскую дверь, а затем только пошел на свое, водительское место. Его костюм был уже весь в снегу.

— А можно спросить, куда мы направляемся? — промурлыкала Джейн сладким голосочком, про себя молясь: «Что угодно, только не «У Денни»».

— Нет, это сюрприз. Но что-то мне подсказывает, что тебе придется по душе, — ответил кавалер, переходя на «ты».

Джейн Спринг и Майк Миллбанк ехали по городу в полном молчании.

— Вот сюда мы и пойдем! — наконец объявил он и указал на ресторан на том конце улицы. — Приехали.

Джейн наклонилась к запорошенному снегом стеклу. Первая буква «К». Что ж, слава богу! А вторая — «О». Они вышли из машины и направились к заведению. По мере приближения проступали все новые и новые буквы. И наконец Джейн смогла прочитать слово целиком.

— «Копокабана»! — радостно воскликнула она.

Майк был крайне доволен собой и своим выбором.

— Я знал, что тебе понравится.

— О, я всегда мечтала сюда попасть! — щебетала Джейн: Дорис в каждом фильме обязательно сюда ходила.

Метрдотель провел гостей к столику. «Если закрыть глаза, — думала Джейн, — то можно вообразить, что дело происходит лет сорок назад». На всех официантах были смокинги и галстуки-бабочки. Играл духовой оркестр. Четырнадцать инструментов. Пятнадцать, если считать латиноамериканские маракасы. Танцевальная площадка, вокруг нее двадцать столиков. Напитки подаются с зонтиками.

— Ах, как мне здесь нравится! — воскликнула Джейн.

— Тебе не могло не понравиться, — ответил Майк, отодвигая ей стул.

Они заказали по мартини. Джейн улыбалась Майку, а Майк улыбался Джейн.

— Хочешь, сначала потанцуем?

— О, с удовольствием.

Они направились к танцполу. «Слава богу, я сходила на тот урок танцев!» Майк оказался так близко, что Джейн чувствовала, как у него колотится сердце. Она едва слышала музыку, в ее голове гремела песенка: «С днем рожденья тебя!» Джейн и Майк протанцевали два медленных танца в полном молчании и вернулись за свой столик.

Мартини уже дожидалось их. Оба отпили по глотку из бокалов, и Майк Миллбанк тихо наклонился к своей белокурой спутнице. Между ними трепетало пламя свечи.

— Джейн, я бы хотел еще раз тебя поблагодарить. И еще раз перед тобой извиниться. Я в тебе сомневался, но ты все сделала просто здорово.

— Спасибо, Майк.

— Но, признаться, мне не дает покоя один вопрос. Относительно твоей… м-м-м-м-м, стратегии.

— Да?

Майк Миллбанк по-полицейски сложил руки на груди — так он всегда делал, когда допрашивал подозреваемых.

— Что у тебя за маскировка?

— Что, прости? Ты о чем?

— Я про туфли. Про перчатки. Про голос. Про волосы. Зачем тебе все это понадобилось?

Джейн сделала еще один глоток — и впервые за прошедшие две недели заговорила обычным голосом. Своим собственным, низким, уверенным, обычным голосом. Никаких пузырьков, никакого меда, никакой Дорис.

— Господи, как у меня болят ступни, — сказала она и потерла ногу. — Ты и представить себе не можешь, что это такое — носить туфли на высоких каблуках по пятнадцать часов в день.

Инспектор Майк Миллбанк довольно улыбнулся:

— Значит, ты все-таки не сошла с ума?

— Нет. А ты что, думал, я спятила?

— Нет. Хотя многие и подозревали.

— Я догадывалась.

— Расскажи мне, зачем ты это сделала?

Джейн покраснела.

— Ну, ты же сам знаешь. Чтобы выиграть дело. Все же об этом говорят.

— Все, но не я. Я думаю, что дело тут не в судебном процессе.

— Почему нет? — прищурилась Джейн. Ей было интересно знать, догадается ли хитроумный инспектор, где кроется истина. Ей было одновременно интересно и страшно.

— Потому что ты слишком умна для того, чтобы прибегать к таким жалким уловкам. Ты бы и так выиграла это дело.

— Ну, ручаться было нельзя.

— Джейн, будь со мной откровенна. Почему ты это сделала?

Девушка смотрела через плечо Майка Миллбанка, якобы разглядывая музыкантов.

— Я не могу рассказать тебе правду. Мне неловко.

— Послушайте, леди, я же полицейский. Я только тем и занимаюсь, что слушаю истории, которые неловко рассказывать. Я умею это делать.