Стихотворения - [37]

Как Ты когда-то велел.

В доказательство предъявляю дыры —

Оцени прогресс —

Не от стрел!

А от пуль со смещённым центром,

От жаканов и разрывных.

Мой экзамен — Твоя оценка,

Палачи в стороне: не до них!

Меж границ сегодняшних стран —

Бьюсь об стены, Господи!

Окровавленной рванью беру на таран,

Продираюсь лоскутом.

Ох и тяжко Твоё наследство,

Сын Человеческий!

Только б выдержать Твоё следствие,

Ну а там — приговор к вечности.

Тридцать три. Слабеют колена,

Но в отверстых глазницах — свет.

Ты уж Сам разбирайся с тленом:

Быть ему или нет.

1987 Рива Тригозо

«Кипарисы, как лошади, стоя спят...»

Кипарисы, как лошади, стоя спят,

Голубому свету воля дана,

А душе — покой, на все времена:

Что сегодня, что сотню смертей назад.

Мы кормили с рук облака небес,

Нам подземным пламенем губы жгло,

Нас моря носили и прятал лес,

Отдавала дорожная пыль тепло,

Осыпал ночными звёздами Юг,

Север в ноги стлал горностай снегов —

И никто не верил, что нас убьют:

Ни один изо всех друзей и врагов.

Нас крестили белым крыла побед,

Красным в травы тёк проигранный бой.

Но опять и опять к нам нисходит свет,

Что превыше земных забот — голубой.

1987 Сериати

«Подошед, сентябрь перевесил звёзды пониже...»

Подошед, сентябрь перевесил звёзды пониже —

И в шторма до них рыбы доплескивают плавниками.

Огрубевшие волны ночами шлифуют камень,

И дома берегов затаились, и молча слышат.

Лепесток пространства свернулся и лёг заливом,

Горы встали, как псы, и тихо щетинят шкуры.

Человек сидит и чертит в песке фигуры.

В пару тысяч лет он откроет, как быть счастливым.

1987 Рива Тригозо

«У вулканов зловеще дымили кратеры...»

У вулканов зловеще дымили кратеры.

Стерегли границы — и днём, и ночью.

Популярные римские императоры

Уменьшали плату своим доносчикам:

Вдвое, втрое — в меру гражданской совести.

Все дороги вели неизменно к Риму.

Вдоль дорог распинали. Из римских офисов

Шли приказы. Последствия были зримы

На крестах. Не надо валить на гуннов!

Пропылённым когортам светила слава.

Безнадёжная цезарская фортуна

Улыбалась двусмысленно и лукаво,

Зная: каждый сей олимпийцам равен,

А по всем законам земли и неба —

Облечённый властью никак не вправе

Отказать доносчику в пайке хлеба.

1987 Чикаго

ПИСЬМО ДОМОЙ

Есть на свете края, что вбирают глаза,

Есть такие до грусти красивые страны!

И вечерние горы — на все голоса,

И открытые всем скоростям автострады.

Сладок яблочный запах иных языков,

И доверчивы реки, где пляшут форели.

Далеко-далеко

От родных и врагов

По нерусским домам нас друзья отогрели.

К нам чужбина добра, да не в ней нам лежать:

Нам другую судьбу пригвоздили к ладони.

И дорожную обувь

Шнуруем опять,

Хоть и знаем, что больше не будет погони.

Только как позабыть свою землю в беде,

Раз по-русски крестили, когда провожали?

Мы когда-нибудь скажем

На Страшном Суде,

Что исполнили всё, в чём клялись на вокзале.

Мы с другого плацдарма — всё в том же бою,

Мы тут губы кровяним о ту же свободу!

Пусть не мы отмеряем дорогу свою —

Дай нам Боже успеть —

От заката к восходу.

1987 Милан

ГОВОРИТ ВЕТЕР

Доигрался, князь, до рабской клячи,

И, по чести, так тебе и надо!

Если бы не то, что Фрося плачет —

Я б тебе, бессмысленное чадо,

Облаками не темнил побега,

Травы б не разнеживал дождями:

Тешься с половчанкой под телегой,

Заедай обиду лебедями!

Ну да ладно: свищут за рекою,

Кони ждут; хлебни Донца по-волчьи!

И не бойся: смелым хватит боя,

А погони — это дело сволочи.

Ты уйдёшь, противника не встретя,

Ты бобром рубец утрёшь кровавый.

А тобой положенные кмети

Прорастут травой во княжью славу.

Но твои наследники в России

Восходя на крепостные стены

Прежде вспомнят бабку Евфросинью,

А уж там — бежавшего из плена.

1987 Чикаго

КРЕЩЕНИЕ РУСИ

Обыскали всю нашу планету,

Чтоб счастье найти за холмами.

Путь отметили городами,

Но счастливых находок нету,

И уже не вернуться к маме.

Не уткнуться в тёплый передник,

На вопросы прося ответа.

Только в детстве нам дан посредник

Между нами и белым светом.

А потом нам под сирым ветром

Серым камнем мостить дорогу.

Всё изведать и всё отвергнуть,

Но, быть может, вернуться к Богу.

Безо всех счастливых открытий,

Сбивши ноги о серый щебень...

Не устань, Владимир-креститель,

Крест держать меж нами и небом!

1987 Роттердам

ПОБЕДИТЕЛЬ ДРАКОНА

— Выноси меня, белый конь,

Выноси с перебитой жилой;

Отдыхать не судьба: мы живы

После всех боёв и погонь.

Пролетай небеса, и воды,

И снега — из последних сил:

Кто однажды глотнул свободы —

Не вернётся во тьму могил.

Выноси! Оживи ветрами

И травой, что кроет холмы,

Дай увидеть Того — над нами,

И Того, кто мудрей, чем мы!

Выноси!

И последним вздохом —

Помоги мне сладить с мечом,

Разделив «хорошо» и «плохо» —

Красной струйкой. Ты ни при чём,

Белый конь!

Тебя не пятнает

Эта грань — уходи, белей

Всех кто знает и кто не знает

Сей черты,

И плач матерей —

Да не метит пути, и звёзды —

Да не властны над бегом влёт!

Выноси!

Да ещё не поздно —

Всех друзей простить наперёд.

1987 Чикаго

«Пастушья звезда...»

Пастушья звезда —

Как по-учёному звать —

Я не знаю.

Святая вода

Пала росою, и ранняя стая —

Над головой, и зелёное небо —

Над стаей,

И мной, и коровами.

Плакать нелепо.

Пальцы примёрзли к ладам.

Час до рассвета.

Господи, хочешь — отдам

Дудку — за это?

1987 Чикаго

ОТЦАМ

Видишь, папа, мальчик образумился:

Он старается у верстака.