Стихотворения - [39]

И умыкнулась —

Непойманной! Ни логика, ни долг...

А сознающих долг — остался полк.

Куда же эта?

Где она проснулась?

Не нам гадать, смотря на облака,

Не нам судить, рождённым под капустой...

Потеря — ей же ей! — невелика.

Ведь пользы — ни на грош.

А всё же грустно.

1988 Чикаго

«Возьмёмте Моцарта с собой...»

Олегу Геращенко в опале.

Возьмёмте Моцарта с собой

Во многомильную дорогу,

Простого счастия залогом

Возьмёмте Моцарта с собой!

Не надо вещи паковать:

Они истлеют под дождями,

И повстречавшиеся с нами

Друзья не будут узнавать.

Нам будет ветер как огонь,

Колодец будет как награда,

И скудных сумерек прохлада —

Как доброй мачехи ладонь.

Возьмёмте Моцарта с собой:

Всё остальное будет лишним.

Ведь мы за скрипкой не услышим,

Когда нам протрубят отбой.

1988 Чикаго

«Как по матушке по Волге...»

36-му лагерю особого режима, живому и убиенному.

— Как по матушке по Волге

Все княжны перевелись,

Как на матушке осине

Шестипалый вырос лист,

Да как батюшка скончался —

На кресте всея, всея...

— Сдохни, птаха-канарейка,

Подколодная змея —

Фиоле-то-вая!

— Как пошли наши ребята

На планету Колыму,

Порубили лес на щепки:

Не достанься никому!

Щепки — в пепел, да по ветру —

Забубенна голова!

Как дубинушка ни ухни —

Переделает сова

На сво-и сло-ва:

— Рас-ту-да,

Горе — не беда,

Мельница — по косточкам,

А в мельнице — вода...

Жер-но-ва,

Сдюжишь — чёрта с два...

Птаха-канареечка,

Ты ещё жива?!

Золочёна клеточка,

Зёрнышки-корма...

Спи спокойно, деточка,

Не сходи с ума!

— Не шей ты мне, матушка,

Красный сарафан:

В кумаче-рубашечке

Веселится, пьян

Да на Лобном месте —

Кну-то-бой...

Дай ты мне, невесте,

Голубой покой!

Дай мне, канарейке,

Берёзовый крест —

Бабы в телогрейках —

С молитвой и без —

Поревут-поплачут

Надо мной...

Золотой калачик —

Не достать рукой —

Встанет над острогом

В тёмну ночь...

— Спой нам на дорогу,

Материна дочь!

— Как по матушке по Волге —

Струги белые...

Как на батюшке Урале —

Поседелые...

Мужики мои, жаленные, болезные!

Да под самым топором,

Да под лезвием:

Не юродивые,

Не солдатушки...

Без креста, под номерами —

Ребятушки...

Ой мальчишечки мои, ой весёлые!

Частоколами,

Протоколами —

Захороненные вживе —

Лишь бы мать жива!

На помятой да на ксиве —

Непонятные слова:

— За пра-ва...

1988 Чикаго

«Так серьёзно - как ребёнок снизу: во все глаза...»

Так серьёзно —

как ребёнок снизу: во все глаза!

Так морозно —

как этапный путь: никогда в назад!

Так смертельно —

как рубаху надеть перед тем, как лечь!

Огнестрельно

(Это значит — насквозь)

проникнет речь:

От бессонной матери, что встаёт на рёв,

Отговаривая ото страшных снов,

От безногого, порубленного войной

(Непонятны слова, но понятен вой),

Ото школьной доски под сухим мелком,

От угрюмой очереди за молоком —

До печёнок!

До мозга (кажись, спинной) —

Проникает, и властвует надо мной.

И уже не отпустит,

И я её

Не пущу в заморское забытьё:

Проросли (и я сквозь неё — трава),

Прикипели (татарским свинцом — в слова:

— Дайте крест!

И — хрип. И глазницы — ввысь.)

И уже не разнимут казённым «брысь!»

Лютой мукой плачено за любовь,

И не страшно банальнейшей рифмы «кровь»

Я — твоё дитя —

Незаконное,

Бесцензурное,

Заоконное,

На крыльцо в кожухе положенное,

Сытым змеем спьяна недожранное —

Присягаю —

От порванных вещих струн

До бухого мата на том ветру,

Что продул до косточек, на твоём:

Выживать — вдвоём,

Подыхать — вдвоём

Обрекаю себя — да твоим крестом!

И стою на том.

И паду — на том.

1988 Чикаго

«Шесть тысяч — и свидетели берёзы...»

(перевод с украинского, автор — Микола Руденко)

Шесть тысяч — и свидетели берёзы —

Расстрелянных и взятых на ножи...

Про молодых черниц святые слёзы

Хоть ты, лесная глина, расскажи!

Они кричали в тучи грозовые

Про Страшный Суд, разорваны в клочки.

И долго находили неживые

Предметы: крестики и башмачки

На этом месте. А мордвин, плетущий

Колючую ограду, был тогда

Курносым пацаном... Живи, живущий!

Но помни перед Богом те года.

1988 Чикаго

Птичьи темы

«Взрослым ангелам нужно терпенье...»

Взрослым ангелам нужно терпенье:

И у них там своя малышня.

Соберёшься лететь с порученьем —

Так и плачут: — Возьмите меня!

Объясняешь: там боль и ненастье,

Там война и чужая вина,

Там так трудно мечтают о счастье —

Том, что тут вам навеки — сполна!

Но глядят убеждённо и свято:

— Мы большие... Возьмите сейчас!

Мы слыхали: зовут из кроваток

Те, что очень похожи на нас!

И потом, вечерами, по-детски

Повторяют земные слова:

— Как зовут то созвездье?

— Донецком.

— А вон то, что побольше?

— Москва.

1988 Чикаго

«Радуйся, дикий мой сокол...»

Радуйся, дикий мой сокол:

Нам день для охоты,

Радуйся, дикий мой конь:

Позабудь про узду.

По июньским холмам

Пронесёмся мы бегом и лётом,

А под вечер Господь

Нам затеплит большую звезду.

Приютивших нас на ночь

Мы щедро одарим добычей,

Разбудившую девушку

Звонким одарим кольцом...

Улыбнись, моя радость,

Услышав, как соколы кличут!

Если сына родишь —

Извести меня первым гонцом.

1988 Ньюкастл

«Добрый вечер, мой мальчик...»

Добрый вечер, мой мальчик.

Ты снова один,

Рвёшь бумагу неловким пером.

Фонари усложняют узоры гардин.

Лупит в окна зима, как погром.

И до судорог ясно, что чушь на листе,

И по-детски заманчива смерть.

Только там, в погремушечной пустоте,

Бьются зёрна о круглую твердь.

Не сейчас тебе встать,

И погибнуть не тут

Вам с пером, неразлучным двоим.

Эти зёрна, мой мальчик, ещё прорастут