Стихотворения. Поэмы - [29]

Мы с ними шли дорогою войны

В едином братстве воинском до срока,

Суровой славой их озарены,

От их судьбы всегда неподалеку.

И только здесь, в особый этот миг,

Исполненный величья и печали,

Мы отделялись навсегда от них:

Нас эти залпы с ними разлучали.

Внушала нам стволов ревущих сталь,

Что нам уже не числиться в потерях.

И, кроясь дымкой, он уходит вдаль,

Заполненный товарищами берег.

И, чуя там сквозь толщу дней и лет,

Как нас уносят этих залпов волны,

Они рукой махнуть не смеют вслед,

Не смеют слова вымолвить. Безмолвны.

Вот так, судьбой своею смущены,

Прощались мы на празднике с друзьями

И с теми, что в последний день войны

Еще в строю стояли вместе с нами;

И с теми, что ее великий путь

Пройти смогли едва наполовину;

И с теми, чьи могилы где-нибудь

Еще у Волги обтекали глиной;

И с теми, что под самою Москвой,

В снегах глубоких заняли постели,

В ее предместьях на передовой

Зимою сорок первого; и с теми,

Что, умирая, даже не могли

Рассчитывать на святость их покоя

Последнего, под холмиком земли,

Насыпанном не чуждою рукою.

Со всеми — пусть не равен их удел,—

Кто перед смертью вышел в генералы,

А кто в сержанты выйти не успел:

Такой был срок ему отпущен малый.

Со всеми, отошедшими от нас,

Причастными одной великой сени

Знамен, склоненных, как велит приказ,—

Со всеми, до единого со всеми

Простились мы. И смолкнул гул пальбы,

И время шло. И с той поры над ними

Березы, вербы, клены и дубы

В который раз листву свою сменили.

Но вновь и вновь появится листва,

И наши дети вырастут, и внуки,

А гром пальбы в любые торжества

Напомнит нам о той большой разлуке.

И не затем, что уговор храним,

Что память полагается такая,

И не затем, нет, не затем одним,

Что ветры войн шумят, не утихая,

И нам уроки мужества даны

И бессмертье тех, что стали горсткой пыли.

Нет, даже если б жертвы той войны

Последними на этом свете были,—

Смогли б ли мы, оставив их вдали.

Прожить без них в своем отдельном счастье,

Глазами их не видеть их земли,

И слухом их не слышать мир отчасти?

И, жизнь пройдя по выпавшей тропе,

В конце концов, у смертного порога,

В себе самих не угадать себе

Их одобренья или их упрека?

Что ж, мы — трава? Что ж, и они — трава?

Нет, не избыть нам связи обоюдной.

Не мертвых власть, а власть того родства,

Что даже смерти стало неподсудно.

К вам, павшие в той битве мировой

За наше счастье на земле суровой,

К вам, наравне с живыми, голос свой

Я обращаю в каждой песне новой.

Вам не услышать их и не прочесть.

Строка в строку они лежат немыми.

Но вы — мои, вы были с нами здесь,

Вы слышали меня и знали имя.

В безгласный край, в глухой покой земли,

Откуда нет пришедших из разведки,

Вы часть меня с собою унесли

С листка армейской маленькой газетки.

Я ваш, друзья, — и я у вас в долгу,

Как у живых, — я так же вам обязан.

И если я, по слабости, солгу,

Вступлю в тот след, который мне заказан,

Скажу слова без прежней веры в них,

То, не успев их выдать повсеместно,

Еще не зная отклика живых,

Я ваш укор услышу бессловесный.

Суда живых не меньше павших суд.

И пусть в душе до дней моих скончанья

Живет, гремит торжественный салют

Победы и великого прощанья.

1948

Памяти Ленина

1

В глухую, безвестную волость,

Где лес от села до села,

При мне эта страшная новость

По санному следу пришла.

Она перед тем на рассвете

Весь шар облетела земной

И все провода на планете

Успела заполнить собой.

А тут и не дальние дали,

Да глушь — заповедный удел.

Мы даже гудков не слыхали,

Лишь ветер по трубам гудел.

Но в тяжком негаданном горе

Была в это утро равна

Столицам деревня Загорье,

Лесная моя сторона.

Стояла над скопищем сонным

Снегами заваленных крыш,

Над миром, бедой потрясенным,

Морозная жесткая тишь.

И полоз, рыдающий в поле,

И утренний скрип журавля

Отчетливы были до боли,

Отсюда слышны до Кремля.

Зачем это снова и снова

Звучит их нещадная песнь,

Когда уже сказано слово,

Когда уже слышана весть?

И каждому было с той вестью

Не в силах сидеть одному,

Большие и малые, вместе

Собрались мы в школьном дому.

А в школе до этого часа,

Как начал сходиться народ,

Ребятам из старшего класса,

Нам было довольно хлопот.

Мы в ельник ходили гурьбою,

Что был на задах невдали,

Ломали морозную хвою,

Охапками в школу несли.

Недетской заботою — дети —

Мы были в то утро полны.

И ветки еловые эти

Не к празднику были нужны.

Не праздника ради мы сами

Спустили над школьной стеной

Знакомое красное знамя,

Подшив его черной каймой.

Помыла полы сторожиха,

И люди в назначенный срок

С надворья морозного тихо

Ступили на школьный порог.

И незачем было к порядку

Просить, как на сходке в селе,

Когда наш учитель тетрадку

Свою разложил на столе.

Никто не садился. Стояли.

И были, казалось, полны

Не только глубокой печали,

Но чувства какой-то вины.

Стояли в заплатанной грубо

Овчине, обвиснувшей с плеч.

Беззвучные двигались губы

У многих, что слушали речь.

А слушали с думой суровой

И строгостью горькой лица,

Чтоб всю, до единого слова,

Вместить бережливо в сердца.

Ту скорбную истовость схода

С годами я помню живей.

Великая сила народа

И вера мне видится в ней.

Не в ту ли годину прощанья

В своей ощутил он груди

Готовность на все испытанья,

Что ждали его впереди?

Не в горе ль своем молчаливом,

Поникнув тогда головой,

Уже он был полон порывом

На подвиг неслыханный свой?