Стихотворения. Поэмы - [27]

И места нет пощаде.

И не у нас ее проси,

Мы будем мертвых глуше.

Проси у тех, чьи на Руси

Сгубил безвинно души.

Проси у тех, кого ты сжег,

Зарыл в земле живыми —

Не шевельнется ли песок,

Притоптанный над ними?

Проси у тех, кому велел

Самим копать могилу,

Проси у тех, кого раздел

В предсмертный час постылый.

Проси у девочки у той,

Что, в дула ружей глядя,

Спросила с детской простотой:

— Чулочки тоже, дядя? —

У той, худое тельце чье

У края рва поставил.

Проси пощады у нее,

А мы щадить не вправе.

У нас оглохшие сердца

К твоим мольбам бесстыдным.

Мы справим суд наш до конца,

А после будет видно.

Четвертый год солдат в борьбе,

И сколько дней в чужбине!

Земля родная, о тебе

И сны и думы ныне!

1944

О скворце

На крыльце сидит боец,

На скворца дивится:

— Что хотите, а скворец

Правильная птица.

День-деньской, как тут стоим,

В садике горелом,

Занимается своим

По хозяйству делом.

Починяет домик свой,

Бывший без пригляда.

Мол, война себе войной,

А плодиться надо!

1945

«В поле, ручьями изрытом…»

 В поле, ручьями изрытом,

И на чужой стороне

Тем же родным, незабытым

Пахнет земля по весне:

Полой водой и — нежданно —

Самой простой, полевой

Травкою той безымянной,

Что и у нас под Москвой.

И, доверяясь примете,

Можно подумать, что нет

Ни этих немцев на свете,

Ни расстояний, ни лет.

Можно сказать: неужели

Правда, что где-то вдали

Жены без нас постарели,

Дети без нас подросли?..

1945

«Перед войной, как будто в знак беды…»

Перед войной, как будто в знак беды,

Чтоб легче не была, явившись в новости,

Морозами неслыханной суровости

Пожгло и уничтожило сады.

И тяжко было сердцу удрученному

Средь буйной видеть зелени иной

Торчащие по-зимнему, по-черному

Деревья, что не ожили весной.

Под их корой, как у бревна отхлупшего,

Виднелся мертвенный коричневый нагар»

И повсеместно избранные, лучшие

Постиг деревья гибельный удар…

Прошли года. Деревья умерщвленные

С нежданной силой ожили опять,

Живые ветки выдали, зеленые…

Прошла война. А ты все плачешь, мать.

1945

В час мира

Все в мире сущие народы,

Благословите светлый час!

Отгрохотали эти годы,

Что на земле застигли нас.

Еще теплы стволы орудий

И кровь не всю впитал песок,

Но мир настал. Вздохните, люди,

Переступив войны порог…

3 августа 1945 г.

Послевоенная зима

В вагоне пахнет зимним хлевом,

Гремят бидоны на полу.

Сосет мороженое с хлебом

Старуха древняя в углу.

Полным-полно, народ в проходе

Бочком с котомками стоит.

И о лихой морской пехоте

Поет нетрезвый инвалид.

1946

Кремль зимней ночью

Кремль зимней иочью над Москвой —

Рекой и городом Москвою —

С крутой Ивановой главой

И с тенью стен сторожевою.

Кремль зимней ночью при луне,

Ты чуден древностью высокой

II славен с нею наравне

Недавней памятью жестокой.

Недавней памятью ночей,

Когда у западной заставы

Курились дымы блиндажей

И пушки ухали устало;

Когда здесь были фронт и тыл,

И в дачных рощах Подмосковья

Декабрьский снег замешан был

Землей, золой и свежей кровью.

Кремль зимней ночью, на твоих

Стенах, бойницах, башнях, главах

И свет преданий вековых,

И свет недавней трудной славы.

На каждом камне с той зимы

Как будто знак неизгладимый

Всего того, чем жили мы

В тревожный час земли родимой.

Незримым заревом горят

На каждом выступе старинном

И Сталинград, и Ленинград,

И знамя наше над Берлином.

До дней далеких донеси

То отраженье, гордый камень,

И подвиг нынешней Руси

Да будет будущему в память!

Да будет славой вековой

Он озарен, как ты луною,

Кремль зимней ночью над Москвой —

Рекой и городом Москвою!

1946

О родине

Родиться бы мне по заказу

У теплого моря в Крыму,

А нет, — побережьем Кавказа

Ходить, как в родимом дому.

И славить бы море и сушу

В привычном соседстве простом,

И видеть и слышать их душу

Врожденным сыновним чутьем…

Родиться бы, что ли, на Волге,

Своими считать Жигули,

И домик в рыбачьем поселке,

Что с палубы видишь вдали…

Родиться бы в сердце Урала,

Чья слава доныне скрытна,

Чтоб в песне моей прозвучала

С нежданною силой она.

В Сибири, на Дальнем Востоке,

В краю молодых городов,

На некоей там новостройке,—

Везде я с охотой готов

Родиться.

Одно не годится:

Что, где ни случилось бы мне,

Тогда бы не смог я родиться

В родимой моей стороне —

В недальней, отцами обжитой

И дедами с давних времен,

Совсем не такой знаменитой,

В одной из негромких сторон;

Где нет ни жары парниковой,

Ни знатных зимой холодов,

Ни моря вблизи никакого,

Ни горных, конечно, хребтов;

Ни рек полноты величавой,

А реки такие подряд,

Что мельницу на два постава,

Из сил выбиваясь, вертят.

Ничем сторона не богата,

А мне уже тем хороша,

Что там наудачу когда-то

Моя народилась душа.

Что в дальней дали зарубежной,

О многом забыв на войне,

С тоской и тревогою нежной

Я думал о той стороне:

Где счастью великой, единой,

Священной, как правды закон,

Где таинству речи родимой

На собственный лад приобщен.

И с нею — из той незавидной

По многим статьям стороны,

Мне всю мою родину видно,

Как город с кремлевской стены.

Леса, ее горы, столицы,

На рейде ее корабли…

И всюду готов я родиться

Под знаменем этой земли.

А только и прежде и ныне

Милей мне моя сторона —

По той по одной лишь причине,

Что жизнь достается одна.

1946

Я убит подо Ржевом

Я убит подо Ржевом,

В безыменном болоте,

В пятой роте, на левом,

При жестоком налете.

Я не слышал разрыва,

Я не видел той вспышки,—

Точно в пропасть с обрыва —