Стихотворения. Поэмы - [17]

Молодому впору,—

А старуха не растет —

Оттого и ссоры…

— Нет, позволь, уже позволь,—

Дед перебивает,—

Не бывает в жизни, что ль?

В жизни все бывает.

Про себя ж сказать могу —

Разве я сердитый?

Вот несу ей кочергу —

Значит, все забыто.

И жена от слов своих

Отреклась, я знаю.

Только нация у них

Женская такая.

Днями дружно все у нас,

Неполадки часом…

— Ну смотри ж, в последний раз, —

Заключает Власов.

И встает. — Пока прощай.

День удался знатный.

Клевера-то, брат, как чай,—

Сухи, ароматны.

Только б тучки, — говорит,—

Не собрались за ночь.

Как погода — постоит,

Данила Иваныч?

И, задумавшись слегка,

Молвит дед солидно:

— Постоять должна пока,

Постоит, как видно…

Подступает к дому дед

Не особо смело.

У крыльца велосипед.

Гости. Лучше дело.

У старухи прибран дом,

Пол сосновый вымыт.

И Сережка за столом,

Внук ее любимый.

От порога дед спешит

Сразу все заметить:

Вот яичница шипит

С треском на загнете.

У старухи добрый вид,

Будто все забыла.

— Где ж так долго, — говорит, —

Пропадал, Данила?

— Обошел я весь колхоз,

В кузнице промешкал,

Да зато тебе принес,

Видишь, кочережку.

— Так и знала — принесешь… —

Голос полон ласки.

Кочергу вручает все ж

Дед не без опаски.

Но, усевшись за столом,

Видит — все в порядке.

— Ну, так выпьем, агроном,

По одной лампадке?

— Всем ты, дед, весьма хорош

И всегда мне дорог.

Вот одно, что водку пьешь…

— Пью, но к разговору.

А не пить, — смеется дед,—

До чего ты ловкий!

Ведь в законе даже нет

Этой установки.

— Пей-ка! — сдался агроном.

Выпили помалу.

Закусили огурцом,

Закусили салом.

Веселее от вина

Повелися речи.

Только смотрит дед — жена

Все стоит у печи.

Будто в хате зябко ей.

Руки сощепила.

Так всю жизнь она гостей

За столом кормила.

Только б кушали они,

Только б сыты вышли.

А сама всегда в тени,

В стороне, как лишний.

Смотрит, думает свое,

Как жила когда-то…

Дед со внуком для нее

Равные ребята.

И тепло, тепло в груди,

И чему-то рада…

— Ну-ка, Марковна, ходи

Да садись-ка рядом.

Вздрогнув, кланяется им:

— Пейте, пейте, что вы…

Уж куда с питьем моим,—

Кланяется снова.

— Подходи, не стой в углу,

Не хозяйка вроде.

— Пейте, пейте… — И к столу

Медленно подходит.

Утирает скромно рот.

— Пейте, пейте. Что вы…—

Рюмку бережно берет:

— Будьте все здоровы.

Мирно старые сидят

Строгой, славной парой.

Внук с улыбкой аппарат

Тащит из футляра.

Дед и бабка за столом

Замерли совместно.

И сидят они рядком,

Как жених с невестой.

А над ними на стене,

Рядом с образами,

Ворошилов на коне

В самодельной раме.

Как получше норовит

Снять их внук форсистый.

И, серьезный сделав вид,

Щелкнул кнопкой быстро.

— Эх, живешь, не знаешь, дед,

О своей ты славе!

Про тебя один поэт

Целый стих; составил.

Дед Данила весел, сыт,

Курит бестревожно.

— Все возможно, — говорит,—

Это все возможно…

1938

Ивушка

Умер Ивушка-печник,

Крепкий был еще старик…

Вечно трубочкой дымил он,

Говорун и весельчак.

Пить и есть не так любил он,

Как любил курить табак.

И махоркою добротной

Угощал меня охотно.

— На-ко, — просит, — удружи,

Закури, не откажи.

Закури-ка моего,

Мой не хуже твоего.

И при каждом угощенье

Мог любому подарить

Столько ласки и почтенья,

Что нельзя не закурить.

Умер Ива, балагур,

Знаменитый табакур.

Правда ль, нет — слова такие

Перед смертью говорил:

Мол, прощайте, дорогие,

Дескать, хватит, покурил…

Будто тем одним и славен,

Будто, прожив столько лет,

По себе печник оставил

Только трубку да кисет.

Нет, недаром прожил Ива

И не все курил табак,

Только скромно, не хвастливо

Жил печник и помер так.

Золотые были руки,

Мастер честью дорожил.

Сколько есть печей в округе —

Это Ивушка сложил.

И, с ухваткою привычной

Затопив на пробу печь,

Он к хозяевам обычно

Обращал такую речь:

— Ну, топите, хлеб пеките,

Дружно, весело живите.

А за печку мой ответ:

Без ремонта двадцать лет.

На полях трудитесь честно,

За столом садитесь тесно.

А за печку мой ответ:

Без ремонта двадцать лет.

Жизнью полной, доброй славой

Славьтесь вы на всю державу.

А за печку мой ответ:

Без ремонта двадцать лет.

И на каждой печке новой,

Ровно выложив чело,

Выводил старик бедовый

Год, и месяц, и число.

И никто не ждал, не думал…

Взял старик да вдруг и умер,

Умер Ива, балагур,

Знаменитый табакур.

Умер скромно, торопливо,

Так и кажется теперь,

Что, как был, остался Ива,

Только вышел он за дверь.

Люди Иву поминают,

Люди часто повторяют:

Закури-ка моего,

Мой не хуже твоего.

А морозными утрами

Над веселыми дворами

Дым за дымом тянет ввысь.

Снег блестит все злей и ярче,

Печки топятся пожарче,

И идет, как надо, жизнь.

1938

«Мы на свете мало жили…»

Мы на свете мало жили,

Показалось нам тогда,

Что на свете мы чужие,

Расстаемся навсегда.

Ты вернулась за вещами,

Ты спешила уходить

И решила на прощанье

Только печку затопить.

Занялась огнем береста,

И защелкали дрова.

И сказала ты мне просто

Настоящие слова.

Знаем мы теперь с тобою,

Как любовь свою беречь.

Чуть увидим что такое —

Так сейчас же топим печь.

1938

«Звезды, звезды, как мне быть…»

Звезды, звезды, как мне быть,

Звезды, что мне делать,

Чтобы так ее любить,

Как она велела?

Вот прошло уже три дня,

Как она сказала:

— Полюбите так меня,

Чтоб вам трудно стало.

Чтобы не было для вас

Все на свете просто,

Чтоб хотелось вам подчас

Прыгнуть в воду с моста.

Чтоб ни дыма, ни огня

Вам не страшно было.

Полюбите так меня,

Чтоб я вас любила.

1938

За тысячу верст…

За тысячу верст

От родимого дома