Стихотворения. Поэмы - [16]

Шрифт
Интервал

Будет день горячий.
Дед Данила свой обход
По усадьбе начал.
Пыль дымит, дрожит земля,
Люди в поле едут.
Внук-шофер из-за руля
Кланяется деду.
День по улице идет,
Окна раскрывает,
Квохчут куры у ворот,
Кролики шныряют.
Все проснулось, все пошло
И заговорило.
А на сердце тяжело.
Темен дед Данила.
Как всегда, при нем кисет,
Спички — все чин чином,
И невесел белый свет
По иным причинам…
Он идет. Наискосок
Тень шагает в ногу,
Протянувшись поперек
Через всю дорогу.
Вьются весело дымки:
Всюду топят печки.
Мажет дегтем сапоги
Сторож на крылечке.
— Здравствуй, сторож! Как дела?
Говорит Данила.—
Хорошо ли ночь прошла?
Все ли тихо было?
По ухватке сторож лих,
Кроет честь по чести:
— Не случилось никаких
За ночь происшествий.
Никакой такой беды —
Ни большой, ни малой.
Только с неба три звезды
На землю упало.
Да под свет невдалеке
Пес от скуки лаял,
Да плеснулась на реке
Щука — вот такая…
Дед качает головой,
Грустен, строг и важен:
— Ничего ты, страж ночной,
И не знаешь даже.
А прошел бы нынче, брат,
Близ моей ты хаты,
Услыхал бы, как стучат
Ведра и ухваты.
Мог бы ухо приложить
К двери осторожно
И сказал бы сам, что жить
С чертом невозможно.
Ни покоя нет, ни сна —
Все грызет и точит…
— Это, стало быть, жена?..
— Называй как хочешь…
И, едва махнув рукой,
Дед проходит мимо,
Оставляя за собой
Паутинку дыма…
Чуя добрую жару,
Свиньи ищут места.
Солнце, словно по шнуру,
Поднялось отвесно.
Воздух, будто недвижим,
Золотой, медовый.
Пахнет сеном молодым
И смолой вишневой.
И среди дерев укрыт,
Выстроившись чинно,
Дружно воет и гудит
Городок пчелиный.
Луг некошеный душист,
Как глухое лядо.
Вот где благо, вот где жизнь —
Помирать не надо.
Между ульев дед прошел,
Будто проверяя,
С бороды звенящих пчел
Бережно сдувая.
Ходят дед и пчеловод,
Рассуждая тихо:
— Скоро липа зацветет…
— Тоже и гречиха…
И приятна и легка
Дельная беседа,
Но свое исподтишка
Беспокоит деда.
— Вот живу я, — говорит,—
Столько лет на свете.
Спору нету — сыт, прикрыт
И табак в кисете.
Кликну — встанет целый взвод
Сыновей и внуков.
Ото всех кругом — почет,
А от бабы — мука.
Чем бы ни было — корит,
Все ей не по нраву.
Будто завистью горит
На мою на славу.
Ноль ты, дескать, без меня,
Мол, гордишься даром…
Места нет, как от огня,
Как от божьей кары.
Пчеловод считает пчел,
Слушает, зевает:
— Э, Данила, нипочем,—
В жизни все бывает…
— Так-то так… — Встает старик,
Вроде легче стало.
Долог день, колхоз велик,
Путь еще не малый.
Над рекою, над водой,
Чуть пониже сада
Сруб выводит золотой
Плотничья бригада.
Сам Данила плотник был,
Сам всю жизнь работал,
Сколько строил и рубил —
Просто нету счета.
И доныне по своей
Деревянной части,
Может, в области во всей
Он первейший мастер.
Каждый выруб, каждый паз.
И венец, и угол
Проверяет дед на глаз —
Хорошо ль приструган.
Вся бригада старика
Разом окружила.
Тормошат его слегка:
— Похвали, Данила.
А Данила: — Что хвалить?
Надобно проверить:
Полон сруб воды налить,
Затворивши двери.
Как нигде не потечет,—
Разговор короткий:
Всем вам слава и почет
И по чарке водки.
Шутке этой — тыща лет,
Всем она известна,
Но и сам доволен дед,
И бригаде лестно.
Ус погладив, бригадир
Молвит горделиво:
— Как закончим — будет пир
С музыкой и пивом.
Только ты не подведи,
Чтоб уж верно было:
Со старухой приходи,
С Марковной, Данила.
— Благодарствую, друзья…—
И бормочет глухо:
— Без старухи, что ль, нельзя?
Для чего старуха?
— Как бы ни было — жена,
Сыновей рожала,
Внуков нянчила она,
Правнуков качала.
Как ни что — не близкий путь,
Жизнь прошли вы рядом.
Ну смотри же, не забудь, —
Просит вся бригада…
Двери настежь по пути
Кузница открыла.
Мимо кузницы пройти
Может ли Данила?
Хрипло воет горн в углу,
Клещи в пекло лезут.
А повсюду на полу —
Сколько тут железа!
Лемеха, обломки шин,
Обручи, рессоры,
Шестеренки от машин,
Тракторные шпоры.
Рельс погнутый с полотна,
Кузов от пролетки,
Из церковного окна
Ржавые решетки…
И щекочет деду нос
Запах самовитый —
Краски, мази от колес,
Дыма и копыта.
И готов он без конца,
В строгом восхищенье,
Все глядеть на кузнеца,
На его уменье.
Вот он что-то греет, бьет,
Плющит и корежит.
«Ножик», — скажет наперед.
И выходит ножик.
Сам кузнец форсист и горд, —
Что ж, нельзя иначе,
И прикуривает, черт,
От клещей горячих.
Подавляя вздох в груди,
Дед встает с порога.
А кузнец: — Ты погоди,
Посиди немного.
На минуту на одну
Задержись, Данила,
Кочергу сейчас загну,
Марковна просила…
Дед оказии такой
Рад невероятно.
К дому с теплой кочергой
Шествует обратно.
Дело в том, что не был дед
Злобен по природе,
Да и близится обед,
Да и скучно вроде.
Да и все-таки — жена,
Сыновей рожала,
Внуков нянчила она,
Правнуков качала.
Да и правду — как ни прячь
Спрятать не во власти:
Сам отчасти был горяч.
Виноват отчасти.
Нерешительны шаги,
Сердце трусу служит.
Но прийти без кочерги
Было б даже хуже.
Потому, как ни суди,
Все-таки услуга.
Дрогнет что-нибудь в груди
У тебя, супруга!
Только вдруг издалека,
И совсем некстати,
Окликает старика
Власов, председатель.
Сели рядом на бревне:
— Вот что, дед Данила,
Заявление ко мне
Нынче поступило…
Снял со лба фуражку дед,
Вытер пот с изнанки.
— От кого же? Аи секрет?
— От одной гражданки.
Ты старик передовой,
Для чего же ради
Со старухою женой
Миром не поладить?
Скажем попросту — подчас
Ей, жене, обидно:
Всюду ты да ты у нас,
А ее не видно.
Сам-то ты идешь вперед —

Еще от автора Александр Трифонович Твардовский
По праву памяти

В поэме "По праву памяти" (1967-1969г.г., опубл.1987г.) описана трагическая судьба отца Твардовского.


Страна Муравия

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни.


Теркин на том свете

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Василий Тёркин

В глубоко правдивой, исполненной юмора, классически ясной по своей поэтической форме поэме «Василий Тёркин» (1941–1945) А. Т. Твардовский создал бессмертный образ советского бойца. Наделённое проникновенным лиризмом и «скрытостью более глубокого под более поверхностным, видимым на первый взгляд» произведение стало олицетворением патриотизма и духа нации.


За далью — даль

Настоящее издание книги «За далью — даль» является первым, по завершении автором работы над ней, полным изданием. Публиковавшиеся в разное время по мере написания главы, ныне в отдельных случаях дополненные или переработанные, представлены здесь в последовательности, обусловленной общим планом и содержанием книги в целом.Автор.


Дом у дороги

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Разгром. Молодая гвардия

В настоящее издание вошли роман «Разгром», в котором автор описывает историю партизанского отряда во время гражданской войны, и роман «Молодая гвардия» о подвиге комсомольцев Краснодона. Действие последнего произведения происходит во время Великой Отечественной войны. Главные герои романа — молодые люди, оставшиеся в тылу на оккупированной территории, по возрасту не подлежащие призыву, которые создавали свои организации и вместе с подпольщиками и партизанами вели борьбу против фашистских захватчиков.Вступительная статья Л. Якименко.Примечания В. Апухтиной.Иллюстрации О.


Испанские поэты XX века

Испанские поэты XX века:• Хуан Рамон Хименес,• Антонио Мачадо,• Федерико Гарсиа Лорка,• Рафаэль Альберти,• Мигель Эрнандес.Перевод с испанского.Составление, вступительная статья и примечания И. Тертерян и Л. Осповата.Примечания к иллюстрациям К. Панас.* * *Настоящий том вместе с томами «Западноевропейская поэзия XХ века»; «Поэзия социалистических стран Европы»; «И. Бехер»; «Б. Брехт»; «Э. Верхарн. М. Метерлинк» образует в «Библиотеке всемирной литературы» единую антологию зарубежной европейской поэзии XX века.


Американская трагедия

"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».