Стихотворения. Поэмы - [5]

И прибой нарастает, и синий огонь вдохновенья

Заливает слепые глаза, и поет Оссиан

Над кремневой землей отраженные в тучах сраженья.

Падал щит опаленный. На шкуре медвежьей несли

Грузный меч Эррагона, и, воду свинцовую роя,

Меж кострами косматыми шли, накренясь, корабли

По тяжелой воде над израненным телом героя.

Неспокойное море, зачем оно бьется в груди?

В горле соль клокотала. Ты видишь мои сновиденья?

Где же арфа твоя, где твой голос? Скорей уведи,

Уведи от огня, уведи от меня вдохновенье.

Я за бурю тебя не отдам, – из разбуженных чащ

Прорывается к югу распластанный ветер погони,

Ветер мчится по скалам, – смотри на взлетающий плащ,

Только девичьи пальцы остались в безумной ладони.

Где же арфа твоя? Где же голос твой? Песню мою

Эта буря догонит и руки ей молнией свяжет.

Отомстит ей ноябрьской грозою. Но то, что пою, —

До конца никогда не дослушивай: полночь доскажет.

1929

Перед листопадом *

Все разошлись. На прощанье осталась

Оторопь желтой листвы за окном,

Вот и осталась мне самая малость

Шороха осени в доме моем.

Выпало лето холодной иголкой

Из онемелой руки тишины

И запропало в потемках за полкой,

За штукатуркой мышиной стены.

Если считаться начнем, я не вправе

Даже на этот пожар за окном.

Верно, еще рассыпается гравий

Под осторожным ее каблуком.

Там, в заоконном тревожном покое,

Вне моего бытия и жилья,

В желтом, и синем, и красном – на что ей

Память моя? Что ей память моя?

1929

«Есть город, на реке стоит…» *

Есть город, на реке стоит,

Но рыбы нет в реке,

И нищий дремлет на мосту

С тарелочкой в руке.

Кто по мосту ходил не раз,

Тарелочку видал,

Кто дал копейку, кто пятак,

Кто ничего не дал.

А как тарелочка поет,

Качается, звенит,

Рассказывает о себе,

О нищем говорит.

Не оловянная она,

Не тяжела руке,

Не глиняная, – упадет —

Подпрыгнет налегке.

Кто по мосту ходил не раз

Не помнит ничего,

Он город свой забыл, и мост,

И нищего того.

Но вспомнить я хочу себя,

И город над рекой.

Я вспомнить нищего хочу

С протянутой рукой, —

Когда хоть ветер говорил

С тарелочкой живой…

И этот город наяву

Остался бы со мной.

1930

Прохожий *

Прохожему – какое дело,

Что кто-то вслед за ним идет,

Что мне толкаться надоело,

Стучаться у чужих ворот?

И никого не замечает,

И белый хлеб в руках несет,

С досужим ветерком играет,

Стучится у моих ворот.

Из дома девушка выходит,

Подходит и глядит во тьму,

В лицо ему фонарь наводит,

Не хочет отворить ему.

– Что, – скажет, – бродишь,

                    колобродишь,

Зачем еще приходишь к нам,

Откуда, – скажет, – к нам

                       приходишь

Стучаться по ночам?

25 июня 1931

«Соберемся понемногу…» *

Соберемся понемногу,

Поцелуем мертвый лоб,

Вместе выйдем на дорогу,

Понесем сосновый гроб.

Есть обычай: вдоль заборов

И затворов на пути

Без кадил, молитв и хоров

Гроб по улицам нести.

Я креста тебе не ставлю,

Древних песен не пою,

Не прославлю, не ославлю

Душу бедную твою.

Для чего мне теплить свечи,

Петь у гроба твоего?

Ты не слышишь нашей речи

И не помнишь ничего.

Только слышишь – легче дыма

И безмолвней трав земных

В холоде земли родимой

Тяжесть нежных век своих.

1932

«Мне было десять лет, когда песок…» *

Мне было десять лет, когда песок

Пришел в мой город на краю вселенной

И вечной тягой мне на веки лег,

Как солнце над сожженною Сиеной.

Река скрывалась в городе степном,

Поближе к чашке старика слепого,

К зрачку, запорошенному песком,

И пятиротой дудке тростниковой.

Я долго жил и понял наконец,

Что если детство до сих пор нетленно,

То на мосту еще дудит игрец

В дуду, как солнце на краю вселенной.

Вот я смотрю из памяти моей,

И пальцем я приподнимаю веко:

Есть память – охранительница дней

И память – предводительница века.

Во все пять ртов поет его дуда,

Я горло вытяну, а ей отвечу!

И не песок пришел к нам в те года,

А вышел я песку навстречу.

1932

«Все ты ходишь в платье черном…» *

Все ты ходишь в платье черном,

Ночь пройдет, рассвета ждешь,

Все не спишь в дому просторном,

Точно в песенке живешь.

Веет ветер колокольный

В куполах ночных церквей,

Пролетает сон безвольный

Мимо горницы твоей.

Хорошо в дому просторном —

Ни зеркал, ни темноты,

Вот и ходишь в платье черном

И меня забыла ты.

Сколько ты мне снов развяжешь,

Только имя назови.

Вспомнишь обо мне – покажешь

Наяву глаза свои —

Если ангелы летают

В куполах ночных церквей,

Если розы расцветают

В темной горнице твоей.

1932

«Под сердцем травы тяжелеют росинки…» *

Под сердцем травы тяжелеют росинки,

Ребенок идет босиком по тропинке,

Несет землянику в открытой корзинке,

А я на него из окошка смотрю,

Как будто в корзинке несет он зарю.

Когда бы ко мне побежала тропинка,

Когда бы в руке закачалась корзинка,

Не стал бы глядеть я на дом под горой,

Не стал бы завидовать доле другой,

Не стал бы совсем возвращаться домой.

1933

Колыбель *

Андрею Т.

Она:

Что всю ночь не спишь, прохожий,

Что бредешь – не добредешь,

Говоришь одно и то же,

Спать ребенку не даешь?

Кто тебя еще услышит?

Что тебе делить со мной?

Он, как белый голубь, дышит

В колыбели лубяной.

Он:

Вечер приходит, поля голубеют, земля сиротеет.

Кто мне поможет воды зачерпнуть из криницы глубокой?

Нет у меня ничего, я все растерял по дороге;

День провожаю, звезду встречаю. Дай мне напиться.

Она:

Где криница – там водица,

А криница на пути.

Не могу я дать напиться,

От ребенка отойти.