Стихотворения. Поэмы - [108]

Достоинства картины чудной

И правильно о ней судили?

Кто это был? Не кто иная —

Хозяйка дома молодая!

Да кто другой и быть бы мог?

Прекрасны женские сердца!

Для эгоизма эти двери

Всегда закрыты,

И может он туда проникнуть,

Лишь как насильник или вор,

Но сердце женское открыто

Для радости, для красоты.

И правда, если даже правда

Была гонима отовсюду,

Приют находит в сердце женском…

Прекрасны женские сердца!

Сильвестр и не подозревал,

Что наверху, в покоях барских,

Есть у него такой союзник,

Такой красивый покровитель.

Он видел девушку, когда

Она гуляла по деревне

Иль из дворцового окошка

В упор смотрела.

Чудеснейшее ощущенье

В душе Сильвестра возникало,

И будто говорило сердце:

«Ведь человек

Не только гражданин, но все же

И человек… Всегда ль он должен

Жить для других? А для себя?

О бедный малый, бедный малый,

Когда же будешь, бедный малый,

Жить для себя? Придет ли время?

Своей душой ты всех даришь,

А кто тебе свою подарит,

Хотя бы часть ее, хоть взгляд,

Чтоб понял ты, что значит — счастье?

Ведь сердце жаждет!

Это сердце

Способно выпить целый ливень,

Но, может быть, росинки даже

Не упадет тебе на сердце!

Будь, юноша, судьбой доволен,

Неси спокойно холод жизни;

Даритель счастья, оставайся

Несчастным! Сделайся землей,

Которая родит пшеницу,

Чтобы ее другие жали!

Будь факелом, который сам

Сжигает собственное тело!»

Судьба, — добра она иль злобна, —

Но порешила, чтоб однажды

Произошла такая встреча…

Свиданье было очень кратким,

Был разговор немногословен,

Но с этих пор встречались чаще, —

Случайно или же нарочно,

Они не думали об этом, —

А только все добросердечней

Их встречи были. Говорили

О чем угодно, об одном лишь —

Лишь о себе не говорили.

Но как-то раз, — быть может, это

Спросила девушка из замка

Или сама душа раскрылась,

Сильвестр не помнил, — но однажды

Поведал он,

Что нет на свете человека,

Который другом или братом

Его назвал бы…

Рассказал он,

Как жил у старикашки-вора,

И как попал он к попрошайке,

И как он сделался слугой…

Крал, побирался, был лакеем.

И муки нищенского детства

Все ж были легче мук душевных,

Отяготивших его юность

Еще ужаснее, чем голод…

…И, снова заглянувши в омут

Той жизни, из которой выплыл,

Там, в глубине озерной, черной,

Он муки все свои увидел,

И дрогнула душа, и слезы

Из глаз бежали, как солдаты

Бегут толпою с поля битвы,

Когда проиграно сраженье…

А с ним и девушка рыдала.

Народное собрание перед Национальным музеем 15 марта 1848 г.

(Из газет того времени).

13

И в тот же день пришлось Сильвестру

Совсем иные разговоры

Вести с отцом своей подруги..

К себе призвал его помещик

И отчитал: зачем крестьян

С пути он истинного сводит

И чуть не к мятежу зовет.

«Коль этого не прекратите,

То выгоню я вас отсюда!»

Сильвестр с достоинством ответил:

«Почтительно прошу вас, сударь,

Мне лекций не читать. Я вырос

Из школьных лет. И не привык

К нотациям. Коль я преступник

И бунтовщик, то есть законы,

Которые меня осудят!

А коль ни в чем не виноват,

То по какому это праву

Бранитесь вы? Чем вы грозите?

Я увольненья не страшусь!

Ведь я себе на пропитанье

Сумею всюду заработать,

Но я и здесь полезен людям,

И потому я не уйду!

И вы, в своих же интересах,

Не будете пытаться, сударь,

Изгнать меня! Ведь вслед за мною

Пойдет, пожалуй, весь народ,

Иль вынуждены удалиться

Вы сами будете отсюда!

Вам в виде доброго совета

Я, сударь, это говорю!

Я знаю жителей деревни

И пользуюсь у них доверьем,

Они на многое решатся,

Коль я скажу!»

И вышел прочь Сильвестр с поклоном.

А в следующее воскресенье

О нем церковный проповедник

 Орал, от гнева содрогаясь,

Так обращался он к народу:

«Нотариус ваш святотатец!

Он богохульник, бунтовщик!

И все, кто с ним имеет дело,

Погибнут для земли и неба.

За то, что с бунтарем якшались,

Король предаст их казни смертной!

Не примет небо после смерти

Тех, кто с безбожником дружил!

Покайтесь же! — взывал священник. —

Исправьтесь же, пока не поздно,

Пока не грянул Страшный суд!»

Упрашивал священник слёзно

И в этой жизни и в загробной

Не отвергать возможность счастья,

Жизнь предпочесть позорной смерти,

Не выбрать вместо рая — ад!

Гневясь, народ покинул церковь

(Обитель господа и мира),

И ринулся он диким зверем

На молодого человека,

Которого еще недавно

Готов был звать отцом родимым.

Сказали юноше: «Коль завтра

Ты будешь здесь —

Убьем на месте!»

Как мог, старался убедить их

Сильвестр. И с небывалой страстью

Он возражал. Не помогло!

Где поп заговорит, там правда

Тотчас распятью предается,

От страха умирает правда!

Где только рот раскроет поп,

Там черт является тотчас же,

А черт, хотя и не всесильней,

Но все ж красноречивей бога,

И коль не делом победит,

То соблазнит иным манером!

И было так. Народ покинул

Сильвестра с криками и бранью.

И духом пал Сильвестр на миг.

И от отчаянных раздумий

Отяжелела голова —

Насели на нее сомненья,

Как вороны на прах бездушный:

«Вот он каков,

Народ любимый,

Тот, для которого живу я

И кровь свою пролить хочу!

Таким он был тысячелетья

Тому назад. Тысячелетья

Пройдут, пока иным он станет.

Ну что ж! Ребенок он еще,

Его обманывать не трудно!

Но ведь и он когда-то будет

Мужчиной зрелым… А пока что

Дивиться нечему: попы

И короли — земные боги —

На том стоят, что в ослепленье

Людей держать необходимо.

Так для властей необходимо!

Ведь править можно лишь слепцами!