Стихотворения. Поэмы - [107]

Одним даст она оружье:

«Ступай, борись! Бороться будешь

Ты не напрасно!

Ты человечеству поможешь!»

Другим же говорит: «Довольно!

Слагай оружье!

Бороться стал бы ты напрасно!

Ведь будет мир несчастен вечно,

Как и в былых тысячелетьях!»

Что юноша прочел в той книге,

О чем он думал,

Когда дрожащею рукою

Закрыл он книгу?

«Вот виноградина, — он думал, —

Невелика она, а все же,

Чтоб виноградина созрела,

На это требуется лето!

Земля ведь тоже плод огромный,

Так сколько лет необходимо,

Чтоб этот мощный плод созрел?

Тысячелетья? Миллионы?

Но все же и земля созреет,

Созреет этот плод великий,

И будут лакомиться люди

Им до скончания веков!

…Под солнцем зреет виноград,

И прежде, чем он станет сладок,

Мильоны солнечных лучей

В него вдыхают пламень жизни!

Вот так же и земля! Она

Ведь тоже зреет под лучами,

Но те лучи не солнце льет,

А человеческие души.

Явление души великой

И есть вот этот самый луч,

Но появляются не часто

Такие души на земле.

Так как же можем мы хотеть,

Чтоб этот мир созрел столь быстро?

Я чувствую, я — тоже луч,

И помогаю зреть я миру.

Лучи живут лишь день единый,

И знаю я: когда начнется

Тот виноградный сбор великий,

Я отгорю уже, погасну,

И след моих трудов ничтожных

Затерян будет меж великих

Трудов всего людского рода.

Но все же придает мне силу,

Спасает от боязни смерти

Сознанье, что я тоже — луч!

Так принимайся

За работу,

Душа моя!

Пусть ни минуты,

Ни дня потеряно не будет!

Задача велика,

А время

Летит,

И жизни дни — недолги!

А какова цель жизни? Счастье!

А счастье нам дает свобода!

Бороться буду за свободу,

Как многие уже боролись!

Пусть суждено платить мне кровью,

Как с многими уже случалось!

Примите, витязи Свободы,

Меня в ряды свои святые!

На верность знамени Свободы

Я присягаю! Если в теле

Найдется у меня хоть капля

Дурной, изменнической крови —

Ее я выжму или выжгу

Из самой сердцевины сердца!»

Такое сделал он признанье.

Признанья не слыхали люди,

Но бог услышал. И открыл он

Священный фолиант,

В котором

Записаны все жертвы,

И записал в ту книгу имя

Сильвестра.

12

Так вырос в юношу подросток,

Так вырос юноша в мужчину,

И год за годом приходили,

И на земле они гостили

И, не прощаясь, уходили,

Не обошли они Сильвестра —

И каждый год оставить след

Стремился на лице и в сердце.

Сильвестр давно окончил школу,

И шел по жизни он, как будто

В толпе,

Где толкотня такая,

Что от толчков и от ударов

Тускнеет и души разумность,

И свежесть юного румянца.

Мир не совсем таков на деле,

Каким рисуется в мечтах,

Он с каждым днем казался меньше,

И все ничтожней были люди,

Которых некогда господь

По своему подобью создал:

Те, что должны смотреть на солнце,

Теперь клонили очи долу,

Как будто у червей учились

В пыли дорожной пресмыкаться.

Но чем казались меньше люди,

Тем более казался важным

Тот труд, к которому призванье

Имел Сильвестр. И, духом крепок,

Быть может, делал он не больше,

Чем муравей, но делал это

Упорно он и неустанно.

Венец трудов роскошным не был,

Но был он целиком охвачен

Души немеркнущим сияньем!

Познания и добродетель

Прославили его и в школе.

Когда ж прошел он курс наук,

Заманчивые предложенья

Богатой и почетной службы

Он получил от многих лиц:

«Ты поступи ко мне на службу!

Слугой мне будешь, это — верно.

Но ты учти: большая почесть

Служить такому господину,

Как я! И если преклониться

Передо мной тебе придется,

То тысячи людей в округе

Преклонятся перед тобой.

И будешь только тем ты занят,

Что тысячи людей вот этих

Ты станешь обдирать как хочешь, —

Разбогатеешь без хлопот».

Сильвестр ответил: «Благодарен

Я вам за эти предложенья,

Но, чтобы слуг иметь ораву,

Не стану я слугою сам!

Я не желаю, чтобы в ноги

Мне кланялись собратья-люди,

И пусть никто не пожелает,

Чтоб перед ним я спину гнул!

Не знаю никого на свете,

Кто ниже был бы, чем я сам,

Но также никого не знаю,

Кто был бы выше, чем я сам,

А что касается богатства —

Его и даром не возьму!

Тем более — ценой насилья!»

Так отвечал он знатным людям,

Снимая перед ними шляпу,

Но голову не опустив.

Он пренебрег почетной службой,

Но бедняки пришли однажды,

Нотариусом пригласили

В свою деревню. Он пошел.

Он был и радостен и счастлив.

И вот, когда вошел в деревню,

Сказал с горящими глазами

Он бедным жителям ее:

«Народ, будь счастлив! Посмотри же

В глаза мои, чтоб стал я ныне

Тебе наставником, отцом!

Твоих обязанностей тяжесть

В твой мозг вбивали с колыбели,

А я пришел сюда сегодня

Учить тебя твоим правам!»

И он исполнил обещанье,

И не в корчму по вечерам

(Как это исстари водилось)

Крестьяне шли, а шли к нему.

И мог завидовать священник

Нотариусу молодому:

Его речам внимали старцы

И, что нотариус промолвил,

Передавали молодежи.

Сильвестра чтили, как отца.

Но было все-таки два дома,

Откуда не благословенья,

А лишь проклятия летели…

И обитали в тех домах

Помещик и священник местный.

Все ненавистней становился

Для них Сильвестр.

И, наконец, они решили

Сгубить Сильвестра,

Решили твердо, ибо знали:

Коль не погубят —

Погибнут сами!

Но билось и в господском доме

Такое сердце,

Которое всегда болело

За человека из народа;

Нашлась и здесь душа такая,

Что к молодому человеку

Стремилась, как стремились души

Крестьян окрестных.

И если кто хвалил Сильвестра,

То это сердце

Торжествовало,

И горевало это сердце,

Когда порочили Сильвестра.

Но чьи же очи оценили

При самом скверном освещенье