Стихотворения ; Пьесы - [95]

Шрифт
Интервал

В рот и капли не возьмет.
Как мне быть и что мне делать
С собутыльником любезным?
К черту Барбу, к черту Зану!
Вы, девчата, загубили
Наилучшего даугавца!

(Плачет.)

Мать

Вот вам и помощник наш!

Дыдзис

Что один я буду делать?
Пропаду я, как в тумане!

Анда

Окрутись — не пропадешь,

Дыдзис

Окрутиться — утопиться.
Впереди — один туман.

Анда

Буду я поводырем!

(Берет его под руку и уводит.)

Дыдзис

Как без Улдыса жениться?

Оба уходят.

Мать

Анда верно говорила:
Барбу надо в хлев упрятать,
Не давать ни пить, ни есть, —
Посговорчивее станет.

Зана

Увезти ее подальше!

Мать

К жениху уйдет украдкой.

Зана

Слово даст — не убежит,
Сердце доброе у Барбы.

Мать

Лучше в хлев да под замок,
Не откажется — подохнет.

Все уходят.

Сцена остается пустой, слышно, как Гатынь тихо наигрывает: «Солнышко зайти спешило…»

Оглядываясь, выходит Барба.


Барба

Голоса людские смолкли,
Только Гатынь все дудит.
Голоса должны все смолкнуть,
Все глаза должны закрыться,
Лишь тогда я успокоюсь.
Жалят очи, режут речи
Мое бедное сердечко.

(Останавливается у ели.)

Я к тебе пришла поплакать,
Моя сломанная елка!
Мы с тобой одно и то же —
Нас обеих он сломал,
Ветер утренний, жестокий.
Души в чаше лепестковой
Мы несли ему навстречу, —
Грубо он схватил ту чашу,
Возмутились наши души.

(Прислушиваясь.)

Что ты, дудочка, поешь?
«Солнышко зайти спешило,
Я в тени одна осталась».

(Отворачиваясь.)

Толк какой от слов старинных?
Песни древние не лечат.
Ноет сердце, сохнет рот,
Стыд огнем мне душу жжет,
Я покрылась бы платочком,
Да платок, что сорван силой,
Вновь покрыть уже не может.

(Отходя от ели.)

Тороплюсь — не догоню я,
Все зову — не дозовусь, —
Расступись же ты, землица,
Спрячь меня ты — невеличку!

(Опускается на землю. Слышатся тихие шаги. Поднимается.)

Кто идет? Глаза людские.
Елка, скрой меня за ветвью.

(Прячется за ель.)


Входит Гатынь.

Гатынь

Байбинька, моя родная!
Голосочек я твой слышал —
Зяблика среди скворцов.

Барба

(за елью)

Не гляди, не подходи!
Как глаза твои выносят
Вид позора моего?

Гатынь

Я могу, я выношу,
Я и сам ведь опозорен
Еще в чреве материнском.
Я калекою родился,
Рос сироткой — и меня
Ты одна не презирала.
Ты добра, чиста, как пена
Белой Даугавы бурлящей,
И ясна, как луч восхода,
Что сияет на росинках.
Нет, тебя не опозоришь —
Можно только лишь обидеть:
Ястреб ранит куропатку,
Волк лесной терзает серну, —
Тебе нечего стыдиться,
От него бежать лишь можешь
С ненавистью и презреньем.

Барба

(выходит из-за ели)

Ненавидеть не могу я.

Гатынь

Ты не можешь ненавидеть
Ненавистного такого?

Барба

(снова прячется)

Ах, прекрасен ранний ветер,
Хоть сломал мою он елку.

Гатынь

В злой красе опасность скрыта,
Ты ж добро в красе скрываешь.

Барба

Что я доброго свершила?
Моя власть и моя сила,
Словно блестки, разлетелись.
Власть — у утреннего ветра!

Гатынь

Любишь ты его еще?

Барба

Он на самом дне сердечка.
Словно ясный родничок,
Что течет по дну долины.

Гатынь

Горе мне, куда пойду я?
Голубь не взлетит один.

Барба

Гатынь, милый мой, хороший!

(Выходит.)

Гатынь

Не я люб, не я хорош.
В сердце у тебя лишь злоба.
Так у тетерева зобик
Полон острыми кремнями.

Барба

Нет, в твоем прекрасном сердце
Лишь березовые почки.

Гатынь

Сам урод — такое ж сердце.
Что краса твоя скрывает?
Раз его ты любишь, значит,
Ты раскрылась добровольно,
Чтоб его заполучить!

Барба

Гатынь, ох! И ты со злыми
Языками заодно?

(Уходит за ель.)

Гатынь

За него ты все же выйдешь?

Барба

Ах, нет, нет! Ни за кого!
Мне никто не даст приюта,
Только сломанная елка.

(Другим голосом.)

Есть еще душа живая
У тебя — в твоей свирели:
Прикоснешься — запоет!

Гатынь

Сгинул голос у свирели
Без дыханья твоего —
Не звучать, не петь ей больше.

Барба

(снова выходит из-за ели)

Пусть споет мне на прощанье.
Вот тебе мое дыханье,
Чтобы голос ей вернуть!

(Целует его в голову.)

Гатынь

Байбинька!

Барба

Ступай!

Гатынь

С тобою!
Запоет весь мир тогда!

Барба

Нет, один!.. Всему конец…

Гатынь идет прочь.

Входит Орта.

Орта

Что, опять вдвоем сидите,
Укрываяся под елкой?
Будет, вы уже не дети,
Расставайтесь, бросьте игры.
Пора, Барба, тебе замуж!

Барба

Мы уж, Ортушка, расстались!

Орта

Пора, Гат, тебе на пашню,
Насвистелся в пастухах!

Гатынь

Верно, Орта, насвистелся,
Больше дудке не свистеть!

(Уходит.)

Барба и Орта.

Орта

Славно, славно, Байбалыня,
Что ты бросила забавы:
Ждет тебя твой нареченный
С нетерпеньем и тоскою.

Барба

Как идти за человека,
Что меня так обесчестил?
Глаз поднять я не могу.

Орта

Твоя вина — нрав горячий.

Барба

Говорят, таких, как я,
В гроб кладут с позором вместе.
Час придет — в могилу лягу
Без вины и без позора.
Пусть тогда в глаза мне смотрят.

Орта

Нет, не делай так, дочурка.
Помириться нужно с парнем.
Зол язык, да сердце мягко.
Так скажу, что ты идешь?

Барба

Что торопишь ты? Мне страшно,
Слова молвить не могу.

Орта

Тороплю — кончай сегодня ж,
Чтоб беда не приключилась.

Барба

Не спеши. Или жених
Воз добра тебе сулит?
У кого подружек много,
Тот жену любить не будет.
Бросил Зану — меня бросит.

Орта

Говоришь, а что — не знаешь.
Не жених добро сулит мне,
А сулят другие лихо:
Говорят, чтоб запретила
Я тебе идти за Улда.

Барба

Не сердись, родная Орта!

Орта

Сердце ноет за тебя,
И тебе грозят они же:
Не откажешься от Улда —
Заморят, эагонят в землю.
Как мне это пережить?

Барба

Что ж ты, Орта, хочешь сделать?

Голос Улдыса

Байба, Байба!

Орта

Он зовет!
Ты пойдешь?

Барба

Я не могу.

Орта

Мне тогда уйти придется.

Рекомендуем почитать
Разбойники

Основной мотив «Разбойников» Шиллера — вражда двух братьев. Сюжет трагедии сложился под влиянием рассказа тогдашнего прогрессивного поэта и публициста Даниэля Шубарта «К истории человеческого сердца». В чертах своего героя Карла Моора сам Шиллер признавал известное отражение образа «благородного разбойника» Рока Гипарта из «Дон-Кихота» Сервантеса. Много горючего материала давала и жестокая вюртембергская действительность, рассказы о настоящих разбойниках, швабах и баварцах.Злободневность трагедии подчеркивалась указанием на время действия (середина XVIII в.) и на место действия — Германия.Перевод с немецкого Н. МанПримечания Н. СлавятинскогоИллюстрации Б. Дехтерева.


Американская трагедия

"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».