Стихотворения - [138]
«Чем ты, луг зеленый, зелен…»>*
На рассвете. Казань, 1910. Беловой автограф — Изборник. Черновой автограф — РГАЛИ.
«Солнцем залит сад зеленый…»>*
Беловой автограф — Изборник. Черновой автограф — РГАЛИ. В Рук. 1911 последние 2 стиха восстанавливали акростих:
«В солнце облеченный» — парафраз еванг. «Жена, облеченная в солнце» (Откр. 12, 1).
Пасха>*
«Речь». 1910, 18 апреля, беспл. прил. к № 106 (пасхальному) под загл. «Инок».
X. Стихотворения на случай>*
«Одна звезда тебе над колыбелью…»>*
3Р. 1909 № 1. В журнале и Рук. 1911 ст. 1–2:
Черновой автограф — РТ-1 под загл. «С. А. Ауслендеру». С. А. Ауслендер — см. примеч. 14–23 (9). Одна звезда тебе над колыбелью и т. д. Имеется в виду, что Ауслендер родился 18 (по другим данным — 25) сентября, а Кузмин — 6 октября, т. е. под одним знаком Зодиака. Весну Тосканы сладко возродил. Побывав весной 1908 г. во флорейции, Ауслендер написал несколько рассказов, связанных с ее историей. Любви чужой прилежный ученик. Возможно, имеется в виду, что Ауслендер ездил в Италию с Н. И. Петровской, о чем Кузмин с сожалением записал: «Сережа, оказалось, как я и предполагал, уехал не один, а с Ниной. Бедный мальчик! недаром ему не хотелось ехать» (Дневник, 6 марта 1908). Отношения Петровской и В. Я. Брюсова были хорошо известны.
Акростих>*
В. 1909. № 1, под загл. «Посвящение (Акростих)», в начале повести Кузмина «Подвиги великого Александра». 12 ноября 1908 г. Кузмин писал Брюсову: «Вы согласились, так любезно, на принятие от меня посвящения одного из моих произведений, но т. к. предполагаемое тогда „Путешествие“ сильно затормозилось и „Подвиги Александра“ будут готовы, несомненно, раньше, то не согласитесь ли Вы позволить мне посвятить и эту вещь Вам, как явному учителю?» (РГБ, арх. В. Я. Брюсова). 20 ноября 1908 г. Кузмин благодарил Брюсова за разрешение, а в самом конце года получил от Брюсова ответный сонет (В. 1909. № 2), за который специально благодарил: «Дорогой Валерий Яковлевич, неожиданным и тем самым еще более драгоценным подарком был мне Ваш сонет, который так незаслуженно Вы обратили ко мне. Пусть он послужит новой и лучшей шпорой в моих дальнейших занятиях» (РГБ, арх. В. Я. Брюсова). Вскоре после обмена сонетами Л. Мович (Л. М. Маркович) упрекнул поэтов в саморекламировании («Образование», 1909. № 5) и получил отповедь Брюсова (В. 1909. № 6). 24 января 1909 г. Кузмин записал в дневнике: «Вячеслав <В. И. Иванов> на меня кричал за сонет к Брюсову». Букефал (Буцефал) — конь Александра Македонского.
Ответный сонет>*
Черновой автограф — РГАЛИ. Верховский Юрий Никандрович (1878–1956) — поэт, переводчик, близкий друг Кузмина. Сонет Кузмина входит в ряд сонетов на одни и те же рифмы, написанных также Верховским и Вяч. Ивановым. Сонет Верховского см.: Избр. произв. С. 520. Сонет Иванова см.: Иванов Вяч. Cor Ardens. M., 1911. T. I. С. 150, где в эпиграфе процитированы 4 первые строки сонета Верховского и 2 первые строки сонета Кузмина. В коде ивановского сонета упоминается Кузмин: «Бетховенского скерца Сейчас Кузмин уронит ливень вешний…» См. в дневнике Вяч. Иванова 12 августа: «От Юрия Верховского сонет без рифм, кот<орый> я прочел без труда, а Кузмин долго с трудом склеивал» (Иванов Вячеслав. Собр. соч. Т. II. Брюссель, 1974. С. 788), а также в дневнике Кузмина 13 августа: «Вяч<еслав> обиделся за двусмысленные строки в сонете к Юраше и вообще чем-то расстроен». «Башня» — квартира Вяч. Иванова (Таврическая, 25) в Петербурге. «Оры» — издательство, возглавлявшееся Ивановым, в котором в 1908 г. вышли «Комедии» Кузмина, а в 1910 г. — «Идиллии и элегии» Верховского. Гость стал певунье всегдашней. Имеется в виду, что Кузмин жил на «башне» довольно долгое время. Три последние слова — гневах, прозрачность и сердца представляют собою названия или фрагменты названий двух осуществившихся и одного планировавшегося сборников стихов Иванова: «Прозрачность» (М., 1904), «Cor Ardens» (т. е. «Пламенеющее сердце», М., 1911) и «Iris in iris» (т. е. «Радуга в гневах» — один из вариантов загл. сборника «Cor Ardens»). Неслучайность подтверждается тем, что в терцетах сонета Верховского обыграны названия еще трех сборников Иванова — «По звездам» (СПб., 1909), «Кормчие звезды» (СПб., 1903) и «Эрос» (СПб., 1907).
Надпись на книге>*
Черновой автограф — РГАЛИ. Николай Степанович Гумилев был близким другом Кузмина в 1909–1912 гг. Письма Гумилева к Кузмину опубликованы: Известия Академии наук СССР. Сер. лит. и яз. 1987. Т. 46. № 1. С. 59–61 (публ. Р. Д. Тименчика). Кузмину посвящено ст-ние Гумилева «В библиотеке» из сборника «Жемчуга» (1910). Герои романа аббата Прево «История кавалера де Грие и Манон Леско», как и упоминающаяся ниже, в ст-нии 6, Хлоя, называются в ст-нии Гумилева «Надпись на книге (Георгию Иванову)».
«Певцу ли розы принесу…»>*
Ответом Иванова на это ст-ние является ст-ние «Жилец и баловень полей…», входящее в посвященный Кузмину цикл «Соседство» (Иванов Вяч. Собр. соч. Брюссель, 1979. Т. 3. С. 48–49 и комм, на с. 701–702). Певцу ли розы. В сборнике Иванова «Cor Ardens» большой раздел составлен из стихов о розе. Кошница — >очевидно, намек на название альманаха, изданного Ивановым, — «Цветник Ор: Кошница первая» (СПб., 1907). В день именинный — 4 марта ст. ст.
Повесть "Крылья" стала для поэта, прозаика и переводчика Михаила Кузмина дебютом, сразу же обрела скандальную известность и до сих пор является едва ли не единственным классическим текстом русской литературы на тему гомосексуальной любви."Крылья" — "чудесные", по мнению поэта Александра Блока, некоторые сочли "отвратительной", "тошнотворной" и "патологической порнографией". За последнее десятилетие "Крылья" издаются всего лишь в третий раз. Первые издания разошлись мгновенно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.
Жизнь и судьба одного из замечательнейших полководцев и государственных деятелей древности служила сюжетом многих повествований. На славянской почве существовала «Александрия» – переведенный в XIII в. с греческого роман о жизни и подвигах Александра. Биографическая канва дополняется многочисленными легендарными и фантастическими деталями, начиная от самого рождения Александра. Большое место, например, занимает описание неведомых земель, открываемых Александром, с их фантастическими обитателями. Отзвуки этих легенд находим и в повествовании Кузмина.
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872-1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая». Вместе с тем само по себе яркое, солнечное, жизнеутверждающее творчество М. Кузмина, как и вся литература начала века, не свободно от болезненных черт времени: эстетизма, маньеризма, стилизаторства.«Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» – первая книга из замышляемой Кузминым (но не осуществленной) серии занимательных жизнеописаний «Новый Плутарх».
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая».«Путешествия сэра Джона Фирфакса» – как и более раннее произведение «Приключения Эме Лебефа» – написаны в традициях европейского «плутовского романа». Критика всегда отмечала фабульность, антипсихологизм и «двумерность» персонажей его прозаических произведений, и к названным романам это относится более всего.
Творчество В.Г. Шершеневича (1893–1942) представляет собой одну из вершин русской лирики XX века. Он писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма. В настоящем издании представлены избранные стихотворения и поэмы Вадима Шершеневича — как вошедшие в его основные книги, так и не напечатанные при жизни поэта. Публикуются фрагментарно ранние книги, а также поэмы. В полном составе печатаются книги, представляющие наиболее зрелый период творчества Шершеневича — «Лошадь как лошадь», «Итак итог», отдельные издания драматических произведений «Быстрь» и «Вечный жид».
«… Мережковский-поэт неотделим от Мережковского-критика и мыслителя. Его романы, драмы, стихи говорят о том же, о чем его исследования, статьи и фельетоны. „Символы“ развивают мысли „Вечных Спутников“, „Юлиан“ и „Леонардо“ воплощают в образах идеи книги о „Толстом и Достоевском“, „Павел“ и „Александр I и декабристы“ дают предпосылки к тем выводам, которые изложены Мережковским на столбцах „Речи“ и „Русского Слова“. Поэзия Мережковского – не ряд разрозненных стихотворений, подсказанных случайностями жизни, каковы, напр., стихи его сверстника, настоящего, прирожденного поэта, К.
Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной.
Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.