Стихотворения - [135]
«Кого прославлю в тихом гимне я?…»>*
«Gaudeamus». 1911. № 3. Черновой автограф с датой: 30 января 1911 — РГАЛИ.
«Отри глаза и слез не лей…»>*
А. 1911. № 5. Черновой автограф, относящийся, судя по расположению на листах из тетради, к началу февраля 1911 г. — РГАЛИ.
«Опять затопил я печи…»>*
Гамаюн. СПб., 1911 с датой: январь 1911. Черновой автограф — РГАЛИ. В нем между ст. 16 и 17 читается:
Отрок нагой — Амур (Эрот).
«Слезы ревности влюбленной…»>*
Беловой автограф — Изборник. Черновой автограф с датой: 13 февраля 1911 — РГАЛИ.
«Смирись, о сердце, не ропщи…»>*
А. 1911. № 5. Черновой автограф с датой: 29 января 1911 — РГАЛИ.
«О, радость! в горестном начале…»>*
Беловой автограф — Изборник. Черновой автограф с. датой: 21 апреля 1911 — РГАЛИ. В нем вторая строфа первоначально открывалась стихом: «Ночной грозою освеженный», потом строка была зачеркнута и записано: «Ни жалобы, ни жалкой пени» (и также зачеркнуто).
«Ах, не плыть по голубому морю…»>*
Беловой автограф с датой: май 1911 — РГАЛИ. Черновой автограф — ГЛМ. Площадь Сан-Марка — Piazza di San Marco, центральная площадь Венеции.
«Ветер с моря тучи гонит…»>*
Черновой автограф — РГАЛИ. В нем первоначальный вар. строфы 3:
В Рук. 1911 дата — 26 октября 1911.
V. Оттепель>*
В Рук. 1911 (раздел переписан неизвестной нам рукой) имя адресата посвящения раскрыто полностью: Сергею Львовичу Ионину. Ст-ния пронумерованы красным карандашом. Ионин Сергей Львович (1890–1971) — выпускник Училища Правоведения, брат Ю. Л. Ракитина (см. ниже примеч. 6), был офицером, служил в белой армии, потом во французской армии, в годы второй мировой войны — в РОА. См. о нем: Императорское Училище Правоведения и правоведы в годы мира, войны и смуты. Мадрид, 1967. С. 383. См. также записи в Дневнике: «Ионин очаровательный мальчик, в которого я тотчас же влюбился» (17 октября 1911); «Мне ужасно нравится Сережа Ионин, ужасно» (21 октября 1911), а также 8 марта 1912 г.: «Пришел Ионин просить, чтобы посвящения не было напечатано. Был мил».
«Ты замечал: осеннею порою…»>*
В Рук. 1911 дата — 25 октября 1911. Черновой автограф с датой: 15 октября 1911 — РГАЛИ.
«Нет, не зови меня, не пой, не улыбайся…»>*
Черновой автограф с датой: 20 октября 1911 — РГАЛИ (та же дата в Рук. 1911). Первая строка ст-ния была взята эпиграфом к ст-нию В. Князева «М. А. К-ну» («Ах, не зови меня, любимец Аполлона…»).
«Я не знаю, не напрасно ль…»>*
Черновой автограф с датой: 27 октября 1911 — РГАЛИ (та же дата в Рук. 1911). Первоначальный вар. ст. 9-10:
«С какою-то странной силой…»>*
Черновой автограф с датой: 6 ноября <1911> — РНБ (та же дата в Рук. 1911). «Маркиза» — см. цикл 32–40. «Левкои» — см. цикл 77–79.
«Катались Вы на острова…»>*
Черновой автограф — РГАЛИ. Судя по расположению на листах из тетради, написано 26 или 27 октября 1911 г.
«Дождь моросит, темно и скучно…»>*
«Рампа и жизнь». 1911. № 41. В Рук. 1911 дата — 6 ноября 1911. Юрочка — Юрий Львович Ракитин (наст, фамилия Ионин, 1882–1952), актер МХТ, в 1911 — режиссер Александринского театра, в 1920-1930-е гг. — режиссер Народного театра в Белграде, автор мемуарной статьи «Две тени» («Новое время». Белград, 1923, 19 декабря; перепечатано: Жизнь Николая Гумилева: Воспоминания современников. Л., 1991). См.: «Очень не хотелось ехать в Царское ночью; к тому же пришел Юрочка Ракитин, так что я вообще из дому-то никуда не выходил. Юрочка очень мил и уютен, хотя бы он помирил меня со Всеволодом <Князевым>, а то, правда, получается какой-то вздор» (Дневник. 7 октября 1911). Ракитину посвящены ст-ния 3, 8, 9 в цикле 290–304. От середы и до субботы — см. ст-ние 5 в цикле 155–166. «Презренной прозой» — из поэмы А. С. Пушкина «Граф Нулин»: «В последних числах сентября (Презренной прозой говоря)…» Твой день, Архангел Михаил — день именин Кузмина, Собор Архистратига Михаила (8 ноября ст. ст.).
«Как люблю я запах кожи…»>*
Беловой автограф — РНБ. Черновой автограф — РГАЛИ. Как люблю я запах кожи. См. в повести «Крылья»: «…пахло кожей и жасмином» (Кузмин М. Первая книга рассказов. С. 311). Улица Calzajuoli (правильно — Calzaioli) находится во Флоренции, как и Лунгарно (набережная реки Арно). Тебе было тогда три года. Кузмин был в Италии в 1897 г.
«Голый отрок в поле ржи…»>*
Черновой автограф с датой: 4 ноября <1911> — РНБ (та же дата в Рук. 1911). В нем между ст. 8 и 9 были еще 4 строки, впоследствии зачеркнутые:
Голый отрок — Амур.
«Рано горлица проворковала…»>*
Беловой автограф — Изборник. Черновой автограф с датой: 27 октября 1911 — РГАЛИ (та же дата в Рук. 1911).
VI. Маяк любви>*
В Рук. 1911 цикл датирован «1911. Декабрь», имя и отчество С. В. Миллера названы полностью. Переписаны только ст-ния 1–6 (без нумерации, неизвестной нам рукой). Беловой автограф цикла с общим посвящ. С. В. Миллеру распался на 2 части (обе — РГАЛИ). В фонде Кузмина — ст-ния 3, 4, 2, 5, 9, 1, 6, а в арх. Я. Е. Тарнопольского — ст-ния 10, 8, 11, 12, 7 и, помимо того, заключительное ст-ние под № 13, не вошедшее в текст книги:
Повесть "Крылья" стала для поэта, прозаика и переводчика Михаила Кузмина дебютом, сразу же обрела скандальную известность и до сих пор является едва ли не единственным классическим текстом русской литературы на тему гомосексуальной любви."Крылья" — "чудесные", по мнению поэта Александра Блока, некоторые сочли "отвратительной", "тошнотворной" и "патологической порнографией". За последнее десятилетие "Крылья" издаются всего лишь в третий раз. Первые издания разошлись мгновенно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.
Жизнь и судьба одного из замечательнейших полководцев и государственных деятелей древности служила сюжетом многих повествований. На славянской почве существовала «Александрия» – переведенный в XIII в. с греческого роман о жизни и подвигах Александра. Биографическая канва дополняется многочисленными легендарными и фантастическими деталями, начиная от самого рождения Александра. Большое место, например, занимает описание неведомых земель, открываемых Александром, с их фантастическими обитателями. Отзвуки этих легенд находим и в повествовании Кузмина.
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872-1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая». Вместе с тем само по себе яркое, солнечное, жизнеутверждающее творчество М. Кузмина, как и вся литература начала века, не свободно от болезненных черт времени: эстетизма, маньеризма, стилизаторства.«Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» – первая книга из замышляемой Кузминым (но не осуществленной) серии занимательных жизнеописаний «Новый Плутарх».
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая».«Путешествия сэра Джона Фирфакса» – как и более раннее произведение «Приключения Эме Лебефа» – написаны в традициях европейского «плутовского романа». Критика всегда отмечала фабульность, антипсихологизм и «двумерность» персонажей его прозаических произведений, и к названным романам это относится более всего.
Творчество В.Г. Шершеневича (1893–1942) представляет собой одну из вершин русской лирики XX века. Он писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма. В настоящем издании представлены избранные стихотворения и поэмы Вадима Шершеневича — как вошедшие в его основные книги, так и не напечатанные при жизни поэта. Публикуются фрагментарно ранние книги, а также поэмы. В полном составе печатаются книги, представляющие наиболее зрелый период творчества Шершеневича — «Лошадь как лошадь», «Итак итог», отдельные издания драматических произведений «Быстрь» и «Вечный жид».
«… Мережковский-поэт неотделим от Мережковского-критика и мыслителя. Его романы, драмы, стихи говорят о том же, о чем его исследования, статьи и фельетоны. „Символы“ развивают мысли „Вечных Спутников“, „Юлиан“ и „Леонардо“ воплощают в образах идеи книги о „Толстом и Достоевском“, „Павел“ и „Александр I и декабристы“ дают предпосылки к тем выводам, которые изложены Мережковским на столбцах „Речи“ и „Русского Слова“. Поэзия Мережковского – не ряд разрозненных стихотворений, подсказанных случайностями жизни, каковы, напр., стихи его сверстника, настоящего, прирожденного поэта, К.
Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной.
Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.