Стихотворения - [5]

Шрифт
Интервал

Шепчу: над общею бедой
Взорвись скорее, Тьма ночная,
Одной Сверхновою звездой.

Радиогалактика Лебедь А

I
Выключатель поверну:
Кончился свет.
Началась тьма.
Меня бросили одну
Посреди планет…
За окном — зима.
Утварь медная грязна.
Ругань с улицы слышна.
Неужели я жива?
Но сквозь эту копоть, грязь,
На меня идет смеясь
Радиогалактика Лебедь А.
II
Через вопль убиенных во рву,
Через выкрики ярмарок бравых
И газетного шрифта канву,
Из трагедии ткущую — славу,
Через воблу у пьяных ларьков,
Через грязные церкви, где свечи
Освещают загривки волков,
На степное сбежавшихся вече,
Через бритые головы тех,
Кто поет свои песни о мире
И дешевый скандальный успех
Пропивает в богатом трактире,
Кто — два пальца в распяленный рот,
От грядущего
ополоумев,
Оттого, что великий народ
То ли жив еще,
то ли умер,
Через живопись, что на кострах,
Через книги, что мыши проели,
Через старый, испытанный страх
Что поднимут нагого с постели
В закопченное стекло кухонного окна
Радиогалактика Лебедь А.
III
Пускай я умру.
Я знаю — за этою гранью
На черном ветру
Вздымается грудь мирозданья.
И в круглых огнях,
Колесах,
шарах,
чечевицах
Летит древний страх
По смерти — еще раз родиться.
И в черном окне,
Ладонями сложена вдвое,
Вся в белом огне,
Висит над моей головою
Сама Чистота
Над грязью, забившею лазы,
Сама Красота
Над нашей паршой и проказой.
IV
Они похожи на веретена,
На тяжелые серебряные блюда.
Вышли они из иного лона,
Где не было люмпена, сброда и люда.
Но мы не знаем, какое страданье
Они излученьем любви одолели,
Какое хриплое у них дыханье,
Какие одинокие у них постели.
Я знаю то, что они живые…
Поймите это!
Смеяться — поздно.
И режут тьму
огни ножевые.
И Новым Заветом
слезятся звезды.
V
Я — на площади. Ветер бьет огнем.
По щеке моей течет звезда.
Вы думаете, мы их поймем?
Никогда.
Мы же их боимся,
пугливые мы!
Олдрин же кричал на беззвучной Луне:
«Вижу круги!.. Выступают из тьмы!..
Что это?.. Страшно! Страшно мне!..»
А если ребенок увидит Ее,
Летящую по траектории — вниз,
Бормочем: «Не бойся, просто — белье
Стучится белое о карниз…»
Но наши мысли ловят они…
…Рынок. Масло. Дубленку чинить.
Поминки. Водка. Крики родни.
Хотя бы в ломбарде — кольцо сохранить.
…Не только мысли они сохранят!
А всю — от Адама — дорогу веков.
И елочный Рай.
И военный Ад.
И холод
рентгеновских сквозняков.
И синий хитон, в котором Христос
Динарий кесаря отвергал.
И все ожоги последних слез,
Когда ступаем в черный прогал.
VI
…Что там, в ее суммарном излучении,
Таком горячем,
Что я пальцы обожгу?..
…Иль это свечки очень маленькой свечение
В тесовой церкви
На байкальском берегу…
Ты клетка Мира.
Ты живая.
Ты пульсируешь.
А мы — лишь гены этих звездных хромосом.
Так больно делишься ты надвое, красивая,
Крича на тысячи звериных голосов!
Так вот зачем горишь спектральным наваждением,
Тугим сиянием
Магнитного столба!
Да, мы присутствуем при подвиге рождения.
Кричи, Галактика!
То женская судьба.
Ори и тужься!
Выгибайся в ярком бешенстве!
Един для Космоса
Крещенный болью хлеб!..
…Крепись.
Когда-нибудь останешься ты бедною,
Забытой матерью
В избе, где черный креп.
VII
На черном стекле — железная трава.
Там радиогалактика Лебедь А.
Она излучает бешеный яд
Радости и горя на много лет назад.
Она источает огонь и лед
Счастья и скорби на много лет вперед.
В ее утробе — сто Хиросим,
Черные сугробы лагерных зим.
Пещерные храмы, где ни одной свечи,
В живот по рукоять вонзенные мечи.
На кухне моей дует
в температурный шов…
Над всеми обидами сорока веков
Над нищей колыбелью, где человек орет
Над баржою, вмерзшей в реликтовый лед
Над прачкою, чьи руки в экземе аллергий
Над мальчиком, что перед шлюхою — нагим
Над стеклом иконы, обцелованной стократ
Над НЛО, что куполами луковиц — горят
Над миром, где Любовь
пока еще жива
РАДИОГАЛАКТИКА
ЛЕБЕДЬ А.

Еще от автора Елена Николаевна Крюкова
Коммуналка

Книга стихотворений.


Железный тюльпан

Что это — странная игрушка, магический талисман, тайное оружие?Таинственный железный цветок — это все, что осталось у молоденькой дешевой московской проститутки Аллы Сычевой в память о прекрасной и страшной ночи с суперпопулярной эстрадной дивой Любой Башкирцевой.В ту ночь Люба, давно потерявшая счет любовникам и любовницам, подобрала Аллочку в привокзальном ресторане «Парадиз», накормила и привезла к себе, в роскошную квартиру в Раменском. И, натешившись девочкой, уснула, чтобы не проснуться уже никогда.


Русский Париж

Русские в Париже 1920–1930-х годов. Мачеха-чужбина. Поденные работы. Тоска по родине — может, уже никогда не придется ее увидеть. И — великая поэзия, бессмертная музыка. Истории любви, огненными печатями оттиснутые на летописном пергаменте века. Художники и политики. Генералы, ставшие таксистами. Княгини, ставшие модистками. А с востока тучей надвигается Вторая мировая война. Роман Елены Крюковой о русской эмиграции во Франции одновременно символичен и реалистичен. За вымышленными именами угадывается подлинность судеб.


Аргентинское танго

В танце можно станцевать жизнь.Особенно если танцовщица — пламенная испанка.У ног Марии Виторес весь мир. Иван Метелица, ее партнер, без ума от нее.Но у жизни, как и у славы, есть темная сторона.В блистательный танец Двоих, как вихрь, врывается Третий — наемный убийца, который покорил сердце современной Кармен.А за ними, ослепленными друг другом, стоит Тот, кто считает себя хозяином их судеб.Загадочная смерть Марии в последней в ее жизни сарабанде ярка, как брошенная на сцену ослепительно-красная роза.Кто узнает тайну красавицы испанки? О чем ее последний трагический танец сказал публике, людям — без слов? Язык танца непереводим, его магия непобедима…Слепяще-яркий, вызывающе-дерзкий текст, в котором сочетается несочетаемое — жесткий экшн и пронзительная лирика, народный испанский колорит и кадры современной, опасно-непредсказуемой Москвы, стремительная смена городов, столиц, аэропортов — и почти священный, на грани жизни и смерти, Эрос; но главное здесь — стихия народного испанского стиля фламенко, стихия страстного, как безоглядная любовь, ТАНЦА, основного символа знака книги — римейка бессмертного сюжета «Кармен».


Врата смерти

Название романа Елены Крюковой совпадает с названием признанного шедевра знаменитого итальянского скульптора ХХ века Джакомо Манцу (1908–1991), которому и посвящен роман, — «Вратами смерти» для собора Св. Петра в Риме (10 сцен-рельефов для одной из дверей храма, через которые обычно выходили похоронные процессии). Роман «Врата смерти» также состоит из рассказов-рельефов, объединенных одной темой — темой ухода, смерти.


Красная луна

Ультраправое движение на планете — не только русский экстрим. Но в России оно может принять непредсказуемые формы.Перед нами жесткая и ярко-жестокая фантасмагория, где бритые парни-скинхеды и богатые олигархи, новые мафиози и попы-расстриги, политические вожди и светские кокотки — персонажи огромной фрески, имя которой — ВРЕМЯ.Три брата, рожденные когда-то в советском концлагере, вырастают порознь: магнат Ефим, ультраправый Игорь (Ингвар Хайдер) и урод, «Гуинплен нашего времени» Чек.Суждена ли братьям встреча? Узнают ли они друг друга когда-нибудь?Суровый быт скинхедов в Подвале контрастирует с изысканным миром богачей, занимающихся сумасшедшим криминалом.