Стихотворения из первого сборника - [8]

О отец наш, Пэан, Аполлон,

Палач и целитель, внемли!

III

Те, кто тебя возлюбил — иным ожиданьем согреты,

Вождь и отец — нашу тьму озарит солнца свет;

Будет он краше, чем нам обещали пророки, поэты,

В тогах, венках — твои дети, хранящие верно завет.

Одним из Богов мысль глупцов называет тебя,

Того, кто превыше Богов, что прошли и придут,

Сыном Бога и Времени внуком теперь именуют тебя,

Пусть ты древнее, Отец наш, веков и часов и минут.

Не ранее мысль человека Богов, чтоб любить, создала,

Чем песнь началась безмолвной души,

Мечтою и делом земля Небеса сотворить не могла,

Пока не родилось Слово в тиши.

Были слово и жизнь — твои,

И дух человека и прах,

И Боги сгибали колени свои,

Умирая, рождаясь в твоих руках.

Пролетали они, как виденья,

Эпоха иль две — что мгновенья,

Злы, добры — исчезли как снег,

Ты один пребудешь вовек,

Все исчезли, как летний сон,

Как ласточки в небе, прошли,

О отец наш, Пэан, Аполлон,

Палач и целитель, внемли!

IV

Ты свет, ты дыханье, и жизнь, и слово, и лира,

Даёшь ты здоровье и помощь, и смертную сень,

Твои все песни людей, ты пишешь историю мира,

Не знает рассвета, заката сияющий день.

Новые Боги родились, и пали старые Боги

Пока твоё Солнце свершало суточный ход,

С востока на запад прошли — позабыты дороги,

Различны они, но конец одинаковый ждёт.

Путь к смерти один, хоть по-разному каждый возник,

Душа, их создавшая, каждому сыщет приют,

Бог за Богом уйдут, позабудем деянья и лики,

Но бессмертна душа, что им слово и облик даёт.

Разве изгнано солнце с неба?

У людей право отнято петь?

Песня — словно дрожжи для хлеба,

Чтобы в венах кровь разогреть.

Холодна и уныла эпоха,

Слёзы горьки, дела наши плохи;

Небеса силой Солнца держались,

От Тебя жизнь и свет нарождались,

А теперь немоты воцарится закон,

Слух и зренье от нас увели?

О отец наш, Пэан, Аполлон,

Палач и целитель, внемли!

V

Взбунтовавшись, время коварно тебя сразило,

Тьма упала на род людской, когда он отпал от тебя,

За закатом в тени ты сидишь, сиянье завесой закрыло,

Пока взоры душ не поднимутся к небу, любя.

Пока не вернулись зренье и слух к слепым и глухим,

Их души не смогут восславить света и жизни лучи,

Для их взора звёзды, что меркнут пред взором твоим,

Горят словно солнце в мёртвой и грешной ночи.

Время вновь поднялось со злыми словами угрозы,

Перемены наносят удар, никому их сдержать не суметь,

Одетые в тучи и звёзды, чьи утром расплавились грёзы,

Где Те, кому править дозволили Грех или Смерть?

Сражены они и разбиты, они потерпели крах,

Те, что целый мир сотрясали силой,

Не проснётся, не возродится усопших прах,

Пусть весь мир зарыдает у края могилы.

Будто пёс, что встал на добычи след,

Затравило их время, спасения нет.

От погони, как волки, уносят ноги,

Разбежались, устали, потеряли дорогу.

Ушли от охоты, прорвали заслон,

Под крики и рёв сокрылись вдали,

О отец наш, Пэан, Аполлон,

Палач и целитель, внемли!

VI

День за днём твоя тень горит в небесах благодарных:

Даже солнце — лишь светлая тень лица твоего.

Царь! Под твоею стопой стал свод небес лучезарным,

О Бог! Дух земли, покорён, славит тебя одного.

От тебя — речь людская, та, что богов порождает,

От твоей души — мысль, что творит и уносит их,

Твоя воля в людей свет и горенье вселяет,

Этот свет берегут или гасят в душах своих.

Пусть же вспомнят имя твоё, как помнили прежде,

К болезни явись, целитель, на зло напади, о палач,

Открой же глаза — Бог, царь и поэт — дай место надежде,

Песней изгнать все беды земные умоляет наш плач.

Ибо царство твоё не прошло,

Не ослабло Божьих сил напряженье,

По их воле солнце с небес не ушло,

Не удастся изгнать им из мира пенье.

Твоё пенье и свет возомнили своим,

Милосердно жизнь ты даруешь им.

В благодарность за речи чудесный дар

Обращаем к тебе молитв наших жар,

Поднимая нас, освети небосклон,

Ответ на моленья пошли,

О отец наш, Пэан, Аполлон,

Палач и целитель, внемли!

Заброшенный сад

На ладони горы, пред вершиной седою

На прибрежном уступе, ветрам моря открыт,

Будто остров наземный, обнесен скал стеною,

Призрак сада простору воды предстоит.

Разрослись там кусты, дикий терн окружает

Запустелых гряд ложа, где, бесцветно — легки,

Сорняки, что все лето могильники роз покрывают

Ныне сухи.

Каменистое поле грустно тянется к югу,

К обнаженным обрывам оскудевшей земли;

Если звуки шагов или голос послышатся вдруг,

То не явится ль гостю призрак в серой пыли?

Так давно тропы здесь без людей пребывают,

Что решившийся комлей и сучьев хаос превозмочь

Не найдет жизни здесь — только ветры стенают

День и ночь.

Темный, узкий проход, засорен и завален,

Вверх крадется, змеясь, между ям и корней

На унылую пустошь, где век бушевали

Злые ветры, оставив лишь терны на ней.

Годы милуют терн, уничтожив все розы,

Ветры вымели землю, но торчат камни в ряд;

Сорняки, что поломаны ветром, и грозы

Здесь царят.

Нет цветов и нет ног, чтоб примять их,

Как покойника сердце, сухи семена,

Соловья не услышать здесь в тернах нагих,

И зачем ему петь — роза временем унесена.

Над лугами поют только птицы морские,

Без присмотра трава и растет и цветет,

Только солнца лучи иль дожди проливные

Круглый год.

Лучи солнца сжигают и ливень треплет

Печальный бутон, не успевший расцвесть;

Один лишь ветер здесь правит свирепо,

Где жизнь бесплодна так же, как смерть.